.
- Скажите, вот в вашем тексте есть фраза "Идеальный для меня автор должен быть... управляем". Это что значит? Ну, да - не в вашем тексте, а в интервью, которое вы брали.
- Неуправляемый автор - не подарок.
- Но, может быть, плодотворное сотрудничество и готовность к компромиссам?..
- "Плодотворное сотрудничество" - понятие из одного словаря, а "готовность к компромиссам" - из другого. К тому же, нужно сначала уговориться о каком разделе литературы мы говорим, ведь она напоминает театр постапокалиптических военных действий. Если мы говорим о Народном Ополчении с винтовкой на троих - одно дело. Если о кадровом составе многочисленных армий - другое. Или речь идёт о вербовке шпионами уникального секретного физика - третье.
Я с трудом могу себе представить ополченца, что стоя перед командиром вдруг говорит: "Как - в атаку? Давайте будем готовы к компромиссам!".
- Забавное сравнение: автор стоит перед издателем как боец перед офицером. Мне казалось, что издательское дело - скорее джунгли…
- С джунглями - тоже хороший, правильный пример. В джунглях могут группами и по одиночке сидеть разные партизаны. Некоторые японцы лет по сорок сидели. Партизанам как-то особо не светят звания и награды (хотя бывает), они делают своё дело из любви к процессу и Родине-Литературе. Иногда (как правило, посмертно) партизан становится знаменит - в большинстве же случаев партизаны портят жизнь близким и друзьям, а так же засоряют сайт проза.ру. Но если в желании стать маршалом гражданин вступает в ряды регулярной армии - тут уже начинается субординация и пресловутая управляемость. Как написано в книжке "Как написать идеальный детектив", что валяется в одном знакомом мне сортире - сказал литературный агент, что надо подписывать экземпляры в душном зале книжной выставки - подписывай. Сказал - дай интервью мелкой местной газете - давай. Сказал, рукопись нужно к маю, нужно к маю, а не к июню, так не прекословь. Ты на службе, в погонах и пилотке. Ну и тому подобное дальше. Только термины разнятся - агент, редактор, пиарщик.
- Однако в армии за неподчинение приказу будет нашему рядовому наряд вне очереди и гауптвахта, в военное время даже и расстрел, а что автору светит в нашем случае? Книжку подписать и интервью дать местной газете - оно хотя бы тщеславие тешит, сдать рукопись к маю - это можно понять, а переписать главу, сократить часть сюжета - тут уже есть о чём поспорить.
- Вы определённо не понимаете тактики и оперативного искусства массовой культуры. Интервью местной газете, а равно как подписывание книжек - суть Господне наказание. Не сказать, что мытьё сортиров, но похоже. Нужно быть совсем безумцем, чтобы от этого получать удовольствие. Я понимаю, что приглашение в "Школу злословия" - есть жизненный успех. Или встреча с Президентом за чаем, венчающаяся надписью на книге: "Дорогой Дима, спасибо тебе за всё. Напомни, пожалуйста, референту, что дача - тоже". Речь-то идёт о том, что тебе хочется спать, а старухи с книжками ждут в душном ангаре, что газета "Сантехник Колюбакино" на хуй тебе не сдалась, но отчего-то тебе говорят, что надо. А привезли младшего лейтенанта от литературы в город Н-ск, и вместо того, чтобы выйти на берег Унчи и раздавить там поллитру в тишине и спокойствии, волокут его в библиотеку говорить глупости. А хуле - тебя ж привезли в на конвент в Н-ск вроде как в командировку. Ну, а велят ужать объём с сорока авторских листов до двадцати - смело жмите Ctrl+X.
- А как насчёт дезертирства?
- Можно, конечно, дезертировать - армий много, есть, как я говорил, партизанские отряды, в конце концов, можно положить свою жизнь одиноким охотником. Но тут надо ответить себе на несколько вопросов: примут ли тебя в новой армии в том же звании, или снова начинать с рядовых. Постиг ли ты какую специальность - ну, там снайпера, или там сапёра, что кому интересна, или остался всё тем же унылым пушечным мясом? Надо понимать, что издатели и агенты тоже не в безвоздушном пространстве живут, вечером на презентации бокалами чокаются, и вполне могут сказать: "А к тебе приходил этот спившийся прапорщик? Учти, вся его амуниция осталась у нас сроком на пять лет, а стрелять он разучился. Ну и неуправляем, да". Неуправляем - и именно с этого мы начали наш разговор.
- Понятно. Жаль только, что в этих сражениях на пересечённой местности нет творчества, а лишь сплошная работа. Я понимаю, когда хочешь стать генералом, нужно тянуть лямку, но всё это как-то скучно.
- Знали бы вы, как мне, давно ведущему одиночные действия в партизанском краю, это печально! Но я скажу вам по секрету, иногда я, прежде чем красиво развесить на деревьях людей, пойманных с оружием в руках, я беседую с ними о жизни. И уверяю, что если уж кто откроет рот и скажет "творчество vs сплошная работа" - смело можно совать ему голову в петлю.
Мне случалось отпускать честных бойцов разных армий, что были преданы своим командирам или дурацким идеям народной релаксации, мне симпатичны и подневольные мобилизованные, что ругали своё начальство, но не могли отказаться от службы. А вот обросшие немытые интеллигенты, списывающие недостаточное бритьё на творческие муки, не должны появляться у моей избушки. Нет, мне рассказывали, что в глубине леса живёт человек, которому повсюду видятся падающие старухи, или вот говорили, что вдоль реки бродит поэт, передавая всем приветик - но к ним у меня нет претензий.
А творческих самодеятельных писателей, конечно, нужно покрасивее развесить на ёлке. И им не мучиться, и Деду Морозу приятно.
Извините, если кого обидел.
