Березин (berezin) wrote,
Березин
berezin

Category:

История про сапоги

.

прапорщик евсюков



Жене Денисову


Её рассказал сам Евсюков, распивая чаи в запутанной коммунальной квартире Володи Раевского. История эта относится к тому времени, когда Евсюков ещё был бравым лётным прапорщиком, и вместо зелёных петлиц с дубовыми листьями носил героические голубые. Таким образом, никто не может сомневаться в её правдивости.
Нет, никто. Началось всё с того, что у Евсюкова украли сапоги.
Самое обидное было в том, что их украли в бане. Баню Евсюков любил, и даже очень. Любил посидеть на полке со старожилами маленького городка, в народе называемого просто "Северопьянск".
Да, любил баню военно-воздушный прапорщик Евсюков. Вот там и украли его новые яловые сапоги. Долго стоял он в предбаннике, размахивая чистой портянкой, но, наконец, устал и, кряхтя, засунул ноги в разбитые сапоги друга банщика, подхватил вещмешок с веником б/у и вышел.
Грустно было Евсюкову. Будь он складским, жирным и вороватым прапорщиком, он, может, и не огорчился бы пропаже. Но Евсюков был начальником турельной установки и, сидя под гигантским колпаком-блистером, защищал заднюю полусферу носатого, похожего на половой член, стратегического бомбардировщика. Можно было бы обменять зелёные трёхрублёвые поллитра на такие же сапоги у настоящего складского вора, но Евсюков вчера не сошёлся с ним во взглядах на правительство Альенде и теперь возненавидел казнокрадство.
Никто не мог помочь Евсюкову. Обида сжимала его сердце. Со скрипом перемещаясь в ранних полярных сумерках по деревянному тротуару, он наткнулся на любин магазин.

Магазин был замечателен ассортиментом и хозяйкой. В нём продавалось всё. Кто-то видел там даже мохер и японские транзисторные приёмники. А хозяйка... Да... Люба Татарова была звездой Северопьянска и прилегающих к нему воинских частей. Матросы дрались за субботний выход в город под любым предлогом (в воскресенье магазин не работал). Печальные офицерские жёны провожали своих мужей со слезами отчаяния на глазах, если они (мужья) собирались купить себе тренировочные брюки.
Эх, да и что говорить... "Самый смелый летчик, самый сильный дембель Любу поджидали у ворот..." - вот как пели в гарнизонах. Лишь одному человеку Люба была готова отдать сердце. И этим человеком был Евсюков. Но напрасно глядела она своими влажными чёрными глазами в медаленосную грудь прапорщика. Прапорщик был женат. Для любившего порядок Евсюкова этим всё было сказано. Вот в этот-то магазин внесли Евсюкова горемычные банные сапоги. Печально поведал Евсюков Любе свою историю. Люба, сжав виски ладонями, ловила каждое его слово.
- О Боже мой, Боже мой, - шептала Люба.
Дослушав, она решила помочь ему, чем могла. Увы, не тем, чем желала. Всего лишь кирзовыми сапогами с начёсом, прекрасными сапогами огромного евсюковского размера, хорошими в зимнее время.
Будь Любина воля, она бы чистила эти сапоги каждое утро сама, смазывала их, нет, не гуталином, а роскошным финским кремом, но не было это суждено Любе Татаровой, и она, вздохнув, повела прапорщика Евсюкова в подсобку.
Прапорщик, крякнув, оторвал крышку от ящика и начал выбирать сорок шестой размер из кучи сапог, пахнувшей свежей кожей.
Увы, сапоги были славными, но маленькими, годными лишь для уставного раздувания евсюковского самовара.
Тут-то всё и началось. Евсюков, положив мешок в сторону, и снова прикрыв ящик, обнаружил, что находится один в подсобке.
Потух свет.
Не успев осознать себя между стопками охотничьих лыж, жестяным корытом и венгерским спальным гарнитуром, он услышал тяжелые шаги по лестнице и, как вонючий и горький на вкус летний заяц, прыгнул в тёмный угол. Это явно была не Люба.
И вот стоит бравый Евсюков за холодильником "Север" и боится вздохнуть, а между тем загадочные гости, освещая себе путь фонариком, ввалились в подвал.
Гостей было трое. Тонкая и изящная барышня в воздушном белом платье, с иссиня-чёрными волосами, рассыпавшимися волнами по её плечам, высокий чернобородый человек в широкополой шляпе и испанском плаще, и, наконец, пронырливое существо неопределённого пола. Незнакомцы по-хозяйски осматривались в подсобке, а маленький человечек вился вокруг чернобородого, приговаривая:
- В туфике, в туфике, ах, простите в пуфике, я сам видел... Да, да, да!
Человечек подбежал к венгерскому дивану, предназначавшемуся командиру пограничного катера "Прыткий", и с размаху всадил сверкнувший в темноте клинок в валик. Валик всхлипнул и затренькал пружинками. Но вместо пружин карлик вытащил из валика горсть блестящих камушков.
- Но где же корона?! Где корона, мерзавец! - забеспокоился чернобородый.
Карлик засуетился, народно-демократическая обивка затрещала... Вдруг подсобка осветилась мягким голубоватым светом. Карлик закрыл источник света спиной от невидимого Евсюкова и закрутил головой.
- А вот и мешочек, сейчас мы её в мешочек...
Не сразу Евсюков понял, что маленький человечек засовывает что-то в его вещмешок.
В родной евсюковский вещмешок, с белой надписью "рядовой Денисов", и аккуратно пришитым дополнительным карманом.
- Быстрее, быстрее! - загремел чернобородый, - я чувствую, что он уже близко!!!
- Сначала жезл! Отдайте жезл! Где мой жезл! - завопил карлик. Бородатый достал из-под плаща полосатый милицейский жезл (раза в два длиннее обычного).
- Поздно! Мы погибли! - метнулась к чернобородому девушка, и, подхватив вещмешок, взбежала по ступеням.
Вся компания рванулась к выходу.
- Стой! Куда! - только и успел крикнуть Евсюков, выпав из-за холодильника.
- Отдай мешок, зараза!
Для кого другого, может, в мешке не было ничего ценного, но Евсюков был возмущен пропажей своего веника и мочалки. Он споткнулся о потрошеный пуфик, упал, оглушительно загремел корытом, и полез наверх. Вся троица уже была на улице, странно пустынной для города. Впереди, в развевающемся платье, не касаясь ногами земли, и размахивая вещмешком, неслась прекрасная дама. За ней плавно скользил чернобородый, а в конце семенил, что-то выкрикивая, карлик.
- Мешок! - заорал Евсюков, устремившись за незнакомцами.
В ответ они только прибавили ходу и скрылись за углом. Евсюков выматерился и припустил за ними, но, свернув за угол, никого там не обнаружил. Прапорщик метнулся вперёд, побежал назад, потом в отчаянии заглянул в какую-то арку...
Он не ошибся. Похитители мешка стояли во дворике вокруг седобородого старика. Черноволосый, к которому перекочевал вещмешок, держа полосатый жезл, наступал на старика, а тот пятился к стене, рисуя в воздухе какие-то письмена.
- Ах ты, чмо галимое! - крикнул военно-воздушный прапорщик и, разбежавшись, саданул чернобородого похитителя по уху. Тот обмяк и выпустил из рук мешок. Жезл воткнулся в землю и немедленно пророс, покрылся листьями и зацвёл.
Маленький человечек повалился на землю перед стариком с седой бородой и запричитал:
- Я сразу узнал тебя! У меня и в мыслях не было! Я...
Девица же медленно стала на колени.

- Что ж, - величественно сказал старик, обращаясь к карлику и поглаживая серебряную бороду. - Всё приходит к своему концу. Ты будешь закрашен.
Он достал из-за пазухи баночку с помазком и стал им водить по телу заверещавшего карлика. При каждом взмахе часть карлика исчезала, и скоро его визг слышался из пустоты.
- Ты, Елена, вернешься к кучумам и будешь там, пока стоит на земле дворец Ге, - старик сделал движение рукой, и девушка исчезла.
- Дозвольте мешочек прибрать..., - влез в их разговор Евсюков, - там, дедушка, у меня веник с мочалкою. А они на дороге не валяются.
- Не торопись, человек, - так же величаво произнёс старик. - Я помню о тебе. Чего ты хочешь в награду? Хочешь служить мне?
Честный прапорщик Евсюков лишь пожал плечами:
- Мне чужого не надо. Я извиняюсь, но этот, - он ткнул пальцем в чернобородого, открывшего глаза, - у меня вещмешок прихватил, пришлось, так сказать, по обстановке...
- Ну что ж, - вздохнул старик. - Будь по-твоему.
Он крепко взял усохшего чернобородого за руку (теперь тот не доставал старику до пояса):
- А ты пойдёшь со мной, хан Могита, тебе не носить корону князя сумерек!
И старик с чернобородым с размаху вошли в стену - Евсюков только крякнул.
Только придя домой, Евсюков вспомнил, что забыл выложить из мешка и отдать их законному владельцу (кроме старика, по мнению прапорщика, на эту роль никто не подходил), ценности, украденные из магазина. Евсюков развязал непривычно тугой узел и вытряхнул содержимое.
На пол упал веник с полотенцем, какое-то барахло, и туго свернутая пара яловых сапог, украденных у Евсюкова в бане.

Вот и всё. Остаётся сказать, что через неделю от Евсюкова ушла жена. Но это, видимо, к данной истории не относится.




Сообщите, пожалуйста, об обнаруженных ошибках и опечатках.



Извините, если кого обидел.
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 20 comments