Чудовищные споры об отделении фантастики от литературы (с криками "А вас здесь не стояло!" "Гильгамеш - первый фантаст!") разрешаются просто: писатели фантасты - это те, кто ездит на Конвенты. Конечно, писатель-фантаст может заболеть, пропить все деньги, в тюрьму, прости Господи, попасть и - не приехать (И тогда друзья долгие бессонные ночи на Конвенте пьют за его здоровье и благополучие). Этот критерий удивительно точно работает, и не надо никаких придуманных "фантастических допущений в тексте", и прочей неловкой наукообразности. Увидели в коридоре пансионата - пиши в фантасты.
Но мне нужно повиниться - на последней сходке фантастов я увидел двух подруг с человеческими лицами. Они испуганно озирались, и я понял, что это нормальные люди. (Девушки оказались мультипликаторами). Слово за слово, я разговорился с ними и обещал познакомить с настоящими фантастами. И вот я стал подводить их к разным людям и знакомить. Только подводил я их к одним людям, а говорил про других. Писателя Зорича выдал за писателя Злотникова, да и придумал на ходу историю со складом оружия в его подвале. Брата Мидянина, наоборот, выдал за Зорича, да и сочинил, что тот строит на даче триеру. Рассказал о фальшивом телескопе писателя Громова, знакомя девушек с Лазарчуком. Лукьяненко выдал за Перумова, а Перумова за Дивова.
В одном старом советском фильме два молодых подонка встречали провинциальную девушку на ступенях консерватории, и один тут же выдал себя за Станиславского, а другой - за Немировича-Данченко. Я был не лучше.
Но оказалось, что у нас есть общие знакомые, и на днях мне пересказали чужих впечатлений. И вот дело дошло до главного: "Видели мы много сумасшедших, но эти были самые необычные. И мы пытались понять, кто там кто... (Я вздрогнул)... Но они все были на одно лицо! На одно лицо!"...
Извините, если кого обидел.