- Онегин едет по России, а кругом расстилаются колхозные поля...
И ещё она говорила:
- В черепной коробке Татьяны зашевелились мысли...
Вера Николаевна Левина работала в школе давно и работу свою любила, хотя муж её, работавший в организации, которую для краткости называли просто "органы", уговаривал её отказаться нести разумное, доброе и вечное.
- Зачем тебе это, - спрашивал он, вернувшись со службы.
Но Вера Николаевна любила свою литературу, кроме, разумеется, всяких там Сашей Чёрных и Андреев Белых, и вообще русского декаданса.
Поэтому сейчас она стояла посреди классной комнаты и несла разумное, доброе и вечное, хотя её посев не всегда произрастал должным образом. Часть её учеников спала, часть смотрела в окно, а Миша Рябчиков рисовал её в голом виде на последней странице тетради. (Тут мы сами задумались: "а был ли мальчик?". Миша Рябчиков со своей ранней сексуальностью определённо был, а вот мальчик...) Итак, Вера Николаевна Левина несла доброе и вечное, чтобы её ученикам было гораздо лучше жить.
Она говорила:
- Закономерен вопрос: где были бы сейчас все эти Раскольниковы и Каратаевы? Нет, не в рядах сторонников мира, наоборот, в стане империализма и реакции, там, в качестве руководителей крестового похода против разоружения и демократии делали бы они своё чёрное дело...
Мальчик же начал аккуратно записывать в тетрадку слова учительницы, потому что за окнами, а значит и в его душе начало светлеть. К тому же он очень любил литературу (почти так же, как и его учительница). Он даже решил стать писателем.
Писателем он, правда, не стал, но зато значительно прирастил богатство России Сибирью, а Вера Николаевна, по слухам, уехала на Кубу со своим мужем, чтобы преподавать там в русской школе при посольстве. Дальнейшая судьба её неизвестна.