…Но это ещё что. Я видел писателя Серебрянникова. Писатель Серебрянников написал сто или даже сто двадцать книг, но нечасто выбирался на писательские сходки.
Он жил в небольшом городке под Калугой и всю жизнь прослужил в милиции. Это возбуждало во мне зависть – ведь он всё время пользовался служебным положением.
Во-первых, он писал романы, в которых главным действующим героем было оружие. Я как-то пытался читать один, и на третьей странице обнаружил, что герой провалился в подземный бункер, где на стеллажах лежали ружья, пистолеты, пищали и фузеи. К трёхсотой странице этот персонаж сумел осмотреть только две полки, а я бросил чтение.
Во-вторых, он использовал специальные мантры и психокинетические практики, которые преподаются сотрудникам дорожной инспекции. Есть специальное выражение лица и специальная интонация, которую они используют, и нормальный человек, поёрзав на сиденье своего автомобиля, ещё не произнеся ни единого слова, сразу понимает, что надо дать.
Так и Серебряников – подходя к интересным девушкам, он как-то двигал лицом, и девушки превращались в водителей.
Очень меня это печалило – но что делать.
Впрочем, я с радостью принял приглашение писателя Серебрянникова и поехал к нему в гости.
Его городок приятно поразил меня – улицы были чисто выметены, все прохожие были в форме и ходили строем.
В качестве жеста особого доверия писатель Серебрянников провёл меня в местное отделение милиции – это был целый квартал, набитый разнокалиберными зданиями.
Под ним находился специальный учебный центр, он тянулся на многие километры под землёй. Говорили, что даже до самой Москвы.
В этих подвалах была имитирована настоящая жизнь.
Меня тоже пустили в подвал. Сначала было темно и тихо, но сделав несколько шагов я увидел, вернее почувствовал, что под ногами у меня – тонкая проволока.
Я аккуратно перешагнул её, потом пролез под другой такой же, затем миновал третью. Я шёл и шёл, тихо и аккуратно, как на занятиях по разминированию, но ничего больше не происходило. Наконец, я вылез из канализационного люка на каком-то пустыре.
Было хмурое утро, ветер шевелил траву, аккуратно покрашенную зелёной масляной краской. В пустынном дворе, между пятиэтажек слепой мальчик собирал и разбирал автомат Калашникова на столе, вкопанном на детской площадке. Он посмотрел в мою сторону, и скрипучим голосом произнёс заученную фразу:
- Я вас знаю. Вас зовут Варакин, вы приехали в наш город недавно, но здесь вы и сдохнете. Я вижу вашу могилу на новом кладбище, на ней будет написано…
Но я не стал слушать маленького подонка, и пошёл дальше.
Долго петлял я по аккуратным чистым улицам, пока вдруг не увидел самого писателя Серебрянникова. Он стоял в полной парадной форме у пивного ларька, и, сдувая пену с кружки, ломал копчёного леща.
Два ряда сияющих медалей звякали в такт движениям.
Его товарищи негромко переговаривались.
- А, - ничуть не удивился писатель Серебрянников, - Вот и ты. Что видел?
- Ничего не видел – перелез через все ваши растяжки.
- Ну и дурак. Если бы ты за них подёргал, то тебе бы такие тайны открылись, что только держись. Увидел бы и золотые купола, и горы, и реки, полные вина.
Я для виду опечалился, но про себя решил, что сделал всё совершенно правильно.
Не надо в незнакомых местах дёргать за проволочки. Меня старшие товарищи давно в этом убедили.
Извините, если кого обидел
