- Спасибо. На меня нахлынули разнообразные воспоминания.
- Это довольно угрюмая история. Я помру скорее. Впрочем, я - человек, не очень любящий писателя Искандера, нашёл у него чудесную фразу, которая искупает всё: "Если человек около сорока начинает жаловаться на жизнь, сразу хочется ему сказать: "Потерпите, недолго уж!".
- Браво! Буду себе регулярно говорить.
- Вариантов множество. И совсем даже и не таких. Некоторые рождаются сразу нестареющими сорокалетними. А некоторые проживают несколько жизней, никак не связанных между собой. В любом случае - «современник» понятие загадочное. Впрочем, один медицинский академик говорил - из того что, все остальные мрут, совершенно не следует, что я должен помереть. Индукция здесь, говорил он, бессмысленна. Был, в общем, прав. Правда, помер.
Я - старый солдат. И не знаю слов. Вернее, знаю, но те, что положены старому солдату.
А они здесь не подходят. Тем более, я стесняюсь внешности - я старенький, толстенький и лысенький. У меня зубы вставные. Для нас Кобзон начинался гораздо раньше, был вовсе не заматерелым Синатрой, а голосистым молодым человеком. Абберация зрения, так сказать. Это не парик.
Я его в разных ракурсах помню - Лауреат премии Ленинского комсомола, как никак.
- Всё не так. Надежду вы сами посеяли, там в чаду ночных похождений, там где туманы и пьяницы с глазами кроликов. Там, там, без меня.
- Да? (недоумённою). А! (сообразив): Но вы же растоптали моё сердце!
Извините, если кого обидел