- Украл в сети Духлесс, прочел несколько страниц. Самое первое впечатление: зачем я это читаю? Мне же совершенно не интересно. Я же это все уже читал. У Миллера, кажется, или еще у кого-то. Но тот даже в переводе выглядел как-то гораздо стильнее, и еще там мне было интересно. А здесь нет. Задумался.
Дело, наверное, в персонаже. Что произойдет с тем мужиком и с той одноногой блядью и с тем кем-то еще, интересно, потому что у каждого глиста можно найти интересный ракурс. Вот тот Миллер его находил. А Минаев даже не пытается, и пишет о чем-то, чего я пока не понял, наверное - иначе зачем мне это рекомендовали? Пока все ужасно, но я как всегда верю в смерть автора, четаю дале.
- А патамушта ты - подвижник. Страдалец за народ.
- Таки да!
- Только подвижник может читать эту книгу без служебной необходимости заработать на пересказе бабла.
- Березин, ты гуру. Только сейчас понял, что жизнь моя состоит из того, что я поднимаю бабла на пересказах. Красиво, мля...
- Я не полноценный гуру. Потому что я не постиг Великой Тайны - отчего люди употребляют кривые эвфемизмы итмпа "мля". Отчего им не сказать "Бля", честно, по мужски так. Отчего они придумали эти "нах" и "мля". Нет, концептуальных и религиозных борцов со сквернословием понимаю, а вот это нет.
К словам "хрен" и "хер" претензий не имею.
- Пристыдил.
- Отож! Я такой! Мне палец в рот не клади.
- "Нах" звучит короче и энергичнее.
- Хуёво как-то звучит. Хуёво.
- Дурак ты, боцман. Грязный грубый гетеросексуал.
- Почему это грязный? Вовсе нет. Я завсягдатай бань.
- Читаю дальше «Духлесс». Все также в недоумении. Теперь мне кажется, что про коммерческих директоров мне рассказывает офисный планктон низшего уровня. Который, конечно же, все про них знает... И про секретарш, которые ему хамят, тоже написал - так им, сучкам! Он и про них все знает. Прямо начинаю нервничать.
- Самое смешное, что этот же вопрос (то есть, утверждение в виде вопроса) задавался Минаеву, типа, а чё ты брат там-то и там-то лажаешься в описаниях?. И он отвечал в том духе, что понимали б чё, поработайте с моё в крупном бизнесе, уроды.
- Я так понимаю, маленькая собачька до старости щенок. Оттого неважно, сколько именно человек проработал в крупном бизнесе. Зрелость, как правило, слабо коррелирует с биологическим возрастом.
- Мы не имеем достоверных сведений о его кадровых позициях.
На самом деле, это удивительно полезная книга. То есть, очень поучительная – для тех, кто хочет разобраться в механизме общественного спроса и предложения. Только действовать нужно без всякого снобизма. Вот погляди – как-то в Живом Журнале один молодой человек начал набирать себе список читателей, по нормальной выборной технологии, считая всех юзеров за идиотов.
Ну и набрал – только напрасно потом каялся, и говорил, что поступил так исключительно из научного интереса. Хорошо начал вестовой Крапилин, да плохо кончил. В случае с книгами стесняться нечего – впаривание и есть главный закон массовой культуры.
И если можно впарить говно за $0.99, то не надо уменьшать норму прибыли.
Итак, как явление – это аналог Оксаны Робски, только ставшее мифологическим символом Рублёвское шоссе замещено на жизнь молодых людей в Москве – завсегдатаев клубов, в остальное время называющихся странным сочетанием «эффективные менеджеры». При этом степень достоверности описаний здесь примерно такая же, что и в женском варианте.
Если вывести этот текст за рамки литературы, то всё пойдёт на лад. Ведь это – этнографическое описание. Немного косноязычное, немного скучноватое – напоминающее перевод Бегбедера или Уэльбека. Собственно, это и есть продукт такой культуры – переводного офисного счастья, на фоне которого попытка героев открыть клуб не желание вырваться из круга жизни менеджмента, а естественная деталь сюжета.
Будут спорить, так или не так обстоят дела сейчас в бизнесе – есть ли такие заповедники офисной плесени, или это уже раритет. Мои давнишние приятели щёлкали языком – «Ну, бывает, хоть и редко. Тут ведь фирма французская… И это же сейлзы… Сейлзы – это самое гнильё»…
Вот он, язык, да и вот она – этнография с антропологией.
Но ценно здесь не просто этнографическое описание, а то, описание, что ожидает читатель. И ещё главнее – какой читатель. Ведь рассудительный человек не поверит надрыву и лихим обобщениям (Когда начинают говорить от имени поколения – это первый симптом).
Дело портят и завывания о потерянном поколении в духе другого иностранца: «Поколению 1970-1976… такому многообещающему… чья жизнь была столь бездарно растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где всё должно было быть иначе… R.I.P.». Но дело в том, что Хемингуэй тоже вглядывался в лицо собеседника и про себя бормотал о человеке, отмеченном печатью смерти: «Хочешь одурачить меня своей чахоткой, шулер. Я видел батальон на пыльной дороге, и каждый третий был обречён на смерть или на то, что хуже смерти, и не было на их лицах никаких печатей, а только пыль. Слышишь, ты, со своей печатью, ты, шулер, наживающийся на своей смерти. А сейчас ты хочешь меня одурачить. Не одурачивай, да не одурачен будешь».
Но очарованный книгой сам становится индикатором – интересно его изучать, кто он, каков он? Одним словом, это книга для офисной плесени больших городов, у которой не хватает денег на кокаин – и при грамотной раскрутке и вложении денег может стать среди неё популярной.
Впрочем, эта книга давно была написана, только хватило всего несколько абзацев: «Да ведь твоя зарплата говно, - сказал ангел. - На неё ведь всё равно ничего не купишь.
Вован смерил ангела взглядом:
- Знаешь, что, лох, лети-ка отсюда.
Ангел, судя по всему, обиделся. Взмахнув крыльями, он взвился в чёрное небо и скоро превратился в крохотную снежинку, летящую вертикально вверх.
Вован чуть приподнялся на задних ногах и задумчиво поглядел на далёкую цепочку тусклых огней.
- Зарплата говно, а? - повторил он недовольно. - Вот лох. Небось, и Сейси читали, и Кокса, знаем, знаем. зарплата на самом деле охуеннная, просто такой дорогой кокаин».
Впрочем, через год тема протухнет, жизнь потащит нас по камням дальше, и других забот довольно есть.
Извините, если кого обидел