- Ходил смотреть на светскую жизнь. Гости были немолоды. На шею всем повесили глиняные медали и они с глухим стуком бились о столовые приборы. У всех при этом в сменяющихся припадках бились мобильные телефоны. И снова хлопали певицам, что играли лицом и голосом.
- Ведущая торжественно объявила: «Фонтан Бахчисарайского двора».
- Ты знаешь, мне в своё время рассказали историю про главного фантаста Лукьяненко. Он пришёл на телевидение, в передачу «Графоман», ведущий говорит что-то, а между делом замечат «... как сказал Максим Горький в «.....»… Гость вступает: «Вообще-то, Лев Толстой в «... ...»»… Ведущий спокойно поворачивается к оператору: «Так, стоп, стоп. Переснимаем».
- Лукьяненко - неплохой писатель. Не великий - но очень качественный.
- Согласились с очевидным. И что?
- Вот, вспомнила еще ляп из "Ночного дозора": никогда, никогда на станции "Ботанический сад в поезд не заходит такая толпища народу! Это вообще сама загадочная станция на оранжевой ветке: там всегда полумрак и практически никогда никто не входит и не выходит. Обсуждали с N. книги Лукьяненко: я верила ей на слово, ибо сама ни при какой погоде, конечно, не читала. К жанру "фэнтези" испытываю такое же стилистическое неприятие, как и к самому термину с этими "э" оборотными и манерным французским "зи" на конце. Есть такие хозяйки, говорят: "Я сегодня приготовила салатик «фантазии», так они хоть ударение ставят правильно.
N. уверяет, что в "Дневном дозоре" ее взбесило, что герои все время кивают и разводят руками - "Люди не разводят руками, нет такого жеста!" - "Только если рыбу показывают" - и мы решили, что после каждого упоминания этого действия редактор должен был обязать автора приписать "развел руками, показывая рыбу". Она взяла два фломастера и подчеркивала каждый кивок и развод цветными фломастерами. Вскоре книга запестрела розовым и зеленым. Можно представить, как скучно ей было читать, если она прибегла к таком аутичному занятию.
- На самом деле настоящие рыбаки показывают размер рыбы на локте. С Лукьяненко немного другая история. Его книги - честные автомобили.
Лукьяненко очень успешный фантастический писатель, собравший безумное количество внутрикорпоративных писательских премий, очень трудолюбивый и неглупый. И вот, из-за "Ночного Дозора" он покинул уютный корпоративный мир. Вышел из дому, купил билет, сделал визу, и вот вы увидели его с чемоданом на пороге Гамбургского цирка.
Его тут же все захотели пиздить. Прямо - швейцары и билетёры.
"Ночной дозор", а с ним и другие вещи, попали в лапы к критикам, они завопили, что это не то, то не так. Матрёшка на ножках это сперто из The Thing, а там еще что-то откуда-то. Что-то криво, что-то немотивировано, и проч., и проч. А ругаться нечего. Нормальные, добротные. Не Толстой? Ну, не толстой - на своём месте чувак стоит. Фактор культуры? Это - фактор культуры, всё обросло мифологией...
- Да мне фильм скорее понравился, а книги эти я все равно не читаю. У меня другие «Жигули» - Татьяна Устинова, например.
- Татьяна Устинова - это «Запорожец».
- А фильм мне тоже понравился. Я, кстати, чуть «Жигули» не купил, да.
- Татьяна Устинова – «Нива». Хотя бы потому, что она очень эту машину пропагандирует.
- Вот из-за тебя (и, поэтому спасибо тебе) - я сформулирую в письменном виде некий ответ на незаданный вопрос. Мне представляется вполне справедливым отсыл к юношеству при обсуждении книг Лукьяненко. Конечно, если сводить его к глупым упрёкам в педофилии, то ничего в этом интересно. Эти намёки - изрядное скотство.
Но как всякая распространённая ложь, они перемешаны с правдой. Дело в том, что в текстах у Лукьяненко есть много, что взрывчатым образом реагирует с инфантилизмом. Только этот инфантилизм никак не связан с возрастом. Понятно, что в современном городском обществе мужская сентиментальность разлита как бензин по асфальту. Нет больших слюно- и сопле- производителей, что современные клерки и служащие - мужчины среднего возраста. У Лукьяненко есть много достоинств - он одарён, мастеровит, он очень трудолюбив, он начитан. Но то, что он дарит в общем-то массовым рядовым читателям сентиментальное переживание - вот именно это и сделало его популярным.
- Я вот тебе что скажу - знаешь, довольно много людей связаны личной дружбой, прошлым и иными отношениями с Андреевым (которого мало видел, и поэтому не могу называть его Лёхой). Так же довольно много людей связано с Лукьяненко разными отношениями. У них давняя нелюбовь другу к другу, и, интуитивно понятно, что от тебя коллективное бессознательное требует примкнуть или же отмежеваться. Ругаешь одного - значит ты за другого - эта та самая дихотомия.
А уж если ты подвергаешь критическому анализу обе группы, то случается то, что в старом советском анекдоте называли «Интернационалом» - то есть «интернационал - это когда русский берёт за руку украинца, тот - казаха, а тот - еврея, а тот - армянина... И все идут пиздить негров». А я вроде патологоанатома. То есть, в тот момент, когда я занимаюсь анализом, я будто на вскрытии. А там ведь всё равно - девушка, ребёнок, старик... Мне, всё интересно – и тексты, и люди, и всяко разные события вокруг него.
А ещё я побреюсь и стану похож на Родченко, а ты нет.
- После восьмого июля это будет Гарри Поттер. У него харизма есть. Он вышел на сцену, и когда шел был нормальный. А потом встал и посмотрел в зал. Тогда на него сошло озарение, и он понял, что после восьмого июля он будет Гарри Поттер, а не Лукьяненко. То есть, все будут думать, что он Лукьяненко, а на самом-то деле он станет крутой как Гарри Поттер. Он после восьмого июля будет круче всех, и я детям буду рассказывать, как он превратился.
Лукьяненко будет после восьмого лучшим фантастом. То есть и так он круче всех, а после восьмого все об этом узнают. Какие Стругацкие - это все Фигня. Именно Лукьяненко всех уберет после восьмого. Но есть еще неделя - можно покаяться. Если кто-то из вас не любит Лукьяненко, то у него еще неделя есть. А потом будет поздно.
- Н-да. Не надолго его хватило. Только отвлечёшься - глядь, пробежит потный псих, заголосит что-то... И - цап - схватят его санитары и уволокут куда-то.
- Это просто кликуша. Он знает, что скоро придет День Перемен. И его постигнет судьба всех тех, кто не любит Лукьяненко. Он не ругается, а пророчествует. И жизнь его сочтена, осталось ей семь дней и семь ночей.
- Не мда, а именно. И никакого кошмара не наблюдаю. Знай себе, подмахивайте кисточкой.
- Нет, это кто-то из харизматиков.
- Нет. Они характерно сдваивают слова. Или ещё как закричат вдруг: "Слава ГКЧП! Слава ГКЧП!" Но от волнения глотают гласные, и выходит "СЛВ ГКЧПТ".
- И перестаньте выражаться неприличными словами. Потому что тут даже спросишь вежливо даму: "Не будучи лично представленным, позвольте полюбопытствовать: "Отдаться не желаете" - а она всякую чушь городит.
- Как-то меня совершенно не удивляет - тут часто любят ввернуть какое-нибудь странное слово. И безумцы эти вдруг завопят: "Манты! Манты! Слава мантам!" К чему манты, зачем - сами ведь не знают.
- Уроды вы все. Я вам пришёл про светскую жизнь рассказать, а вы... Пойду от вас к Брату Мидянину.
Извините, если кого обидел
