- Вообще, видно, что существует пьянство московское и питерское. Московское пьянство - это русское, с сопливым грибом, с горячим супом и толстым брюхом. Питерское - это какой-то похмельный Раскольников.
Москва - это Россия, Питер - цивилизация. Божьий станник Ерофеев был человеком России, как не крути, а вот его успешные сверстники, доехавшие до Капитолия, были отравлены питерской культурой.
Видно, что митьки всеми силами хотят приобщиться к московской традиции, но с закуской у них неважно.
На самом деле, питерский человек должен пить виски, ходить в клетчатом пиджаке и читать стихи - заунывно, на манер Бродского. Даже когда его какой-нибудь восточный человек пиздит в подворотне - читать заунывно, протяжно. А виски можно заместить мартини и коктейльным следом.
Все беды оттого, что люди не выдерживают стиля. Москвичи от любопытства начинают пить текилу, а питерцы варят бестолковые супы и замораживают водку до состояния сметаны.
- Ты видел, какие там в ресторанте крошки на столах? Там вот такие вот в ресторанте крошки на столах! С кулак величиной! Я с петицией к официанту, а тот само хладнокровие: «Вы при входе в гостиницу название видели? Ну так не взыщите, милостивый государь!»
- Про крошки - сам придумал?
- Увы, лично созерцал. С глубокою тоскою о городе, который даже сейчас мог бы быть великим, когда бы не <далее нрзб>.
- Бывая в Москве, созерцал и не такое. Перечислять не буду - устану. Злобствуйте, масквичи...
- Правда на стороне Питера все одно.
- Ну, так я вроде бы и не оспариваю, что в Москве нет стиля. Я исключительно про питерский стиль, бессмысленный и беспощадный.
- Ещё там в лифтах не курят.
- А ты помнишь, как Лас рассказал нам москвопитерский анекдот про чувствительного программиста?.. Впрочем, это был Пронин.
- Я помню, как Пронин делал это, но самого анекдота не помню и не помню.
- Впрочем, это был Лас. Смешно сказать, в Москве тоже не курят. Поскольку доехать с цигаркою в современном лифте этажа, допустим, до десятого и не задохнуться при этом от собственного сигаретного дыма - физически невозможно.
В старых лифтах, кои негерметичны и в коих славная вентиляция, возможно, курить реально. Но это тогда претензия уже к коренным масквичам в четырнадцатом колене.
- Завулон, кстати, курил в лифте. Задумайса над этим.
- Да, он потом даже закричал от ужаса - когда увидел, что наделал.
- Он начал задыхаццо. Тут-то милиционеры на выходе и приняли его под руки.
- Я не курю сигарет.
- Ты крошишь в трубку "Герцеговину Флор".
- Это история про москвича, что познакомился через Сеть с питерской девушкой. Они писали друг другу возвышенные письма (Гумилёв-Фигулёв, Ахматова-Фигатова) , и, наконец, она пригласила его в гости. Московский программист жутко переживал, за полгода бросил пить пиво, ходил в спортивный клуб, постригся. Зубы, опять же, вставил...
Ну, заявляется в Северную столицу. Идёт, поминутно сверяется с картой (ищет поребрики и парадные), пока не попадает, наконец, во двор-колодец. Сердце его выпрыгивает из груди, и от нервности он закуривает, пока его лифт везёт на самый верхний этаж. Наконец, он с лязгом открывает дверь в тёмное пространство.
Первое, что он видит на лестничной площадке - местный бомж у стены, что гадит, сидя на корточках.
Бомж смотрит на него с презрением:
- Вы ведь, верно, из Москвы, - скривившись, спрашивает бомж.
- Как вы догадались, - оторопело отвечает программист.
- У нас в городе в лифтах не курят, - назидательно говорит бомж.
- Да, собственно, я сказал то же самое, но гораздо, гораздо короче - про демонстративные гигантские крошки в пафосном ресторанте.
- Никогда. В некоторых лифтах меня могут видеть на кресле, в сафьяновом халате, феске и с кальяном. Просто ты пока не удостоен.
- Ва-ва-ваше бла-бла-блаародие!.. Не признал! Христом-богом... молю... отработаю.... четверо детей....
- Ужас эти ваши анекдоты.
- С Чайковским всё ещё хуже было - он как из Клина в Петербург приехал, то его отпидарасили так, что он уже по-другому не мог. Как его фон Мекк не пыталась привести в чувство - едино жизнь его пошла криво.
- Он носил чудовищные розовые боа, накладные ресницы и трусики-стринги.
- Интересно, отчего Лукьяненко не отразил в своих романах наиболее страшную и таинственную организацию, чем "Горсвет" - имя которой "Горлифт".
- Никто никогда не видел таинственных сотрудников этой странной организации. Говорят, в толпе они узнают друг друга по оранжевым шнуркам и специальным жестам.
- Оранжевые шнурки - это другие. Это старая, ещё с Перестройки известная организация "Горби-лайн".
- Так вот чьи цвета заполонили майдан об прошлом годе!
Извините, если кого обидел
