- Добела не надо. Надо чтобы не воняло. Толку-то. Я сегодня в бане был. Да.
- Помилуйте, как же «толку-то»? И чист, и удовольствие.
- Нет. Удовольствие там у других было.
- Ах да, припоминаю. Примите мои искренние соболезнования. Как говорил Иа-Иа: «Не все же могут. А некоторым и не приходится». Но всё же, Владимир Сергеевич! Хватит уже расстраиваться, ну подумаешь девку видели и «груди как бутылки». Всё бывает – я вам печальную историю могу рассказать – хотите? Вам меня станет жалко, и вы забудете о своих неудачностях.
- Нет. Я знаю, что произойдёт. Я ничего не забуду, только расстроюсь ещё больше. Дело в том, что у меня нет неудачностей - неудачность, это когда банкир недрогнувшей рукой ведёт свой банк к процветанию. А он - хлобысь! - и лопнул. И банкир стоит посреди поля и держит ошмётки банка в руках, крутит он головой, будто печальный Пятачок.
Вот это – неудачность, а у меня – нет.
- Я знаю, Владимир Сергеевич, что всем скучны мои печальные истории, вот и вы, пусть и в огорченном состоянии - вы бдите.
- Ага-ага. Остаётся держаться за чувство собственного достоинства. Но даже это не может нас вышибить из седла! Такая поговорка у майора была. (с)
- Припоминаю, как же. К. Симонов. Все мы вышли из известно чего.
Извините, если кого обидел
