Березин (berezin) wrote,
Березин
berezin

История про ностальгию (IV)

Набухло всё и стало влажным. Такое впечатление, что сентябрь в Будапеште не дождил, а парил.
Однажды я пошёл с товарищами снимать девок на концерт. Для этого надо было притворяться немцами.
Немцами получалось притвориться плохо, да и рок-концерт мне был как-то не по годам. Я утешал себя лживой мыслью, что венгерские девушки некрасивы лицами, что они носаты и снабжены большой нижней челюстью. Видимо... Нет, не видимо. Многие из них упитаны, в отчаянии врал себе я.
Можно было бы туда идти, если чалить хромированный мотоцикл у входа и всюду сновать в стальном немецком шлеме – это был бы лучший образец немца и съёмщика.
Но ту всё было не в тон, и не к месту.
И я побрёл прочь. Рок-концерт у Политехнического института затухал - не видный, а слышный. Только несколько фонарей перемигивались там, вдалеке.
Я выбрался из метро, и пошёл домой, мимо дома, в котором когда-то жил Казанова.
Хотелось идти длинной дорогой, вокруг церкви, и я свернул в подъезд-дворик, в котором даже был фонтан, и бесконечно капало и капало по его стволу. Тут же погас свет, потому что во всех подъездах Европы свет горит ровно три минуты. Очень было страшно там, в проходном дворе.
Но я прошёл насквозь и начал подниматься по лесенке.

Из чёрного провала двери навстречу мне вышла девушка – вернее мы столкнулись нос к носу, и она выронила мешок с мусором. Он немедленно прорвался, осыпая нас едкой требухой пылесоса.
Я сразу вспомнил одну мою знакомую, что жила в старом голландском доме и ей нужно было в очередь убирать лестницу в подъезде. Она вымыла всю лестницу, а потом решила вынести золу из своей индивидуальной печки. Все печки в этом доме были индивидуальными угольными печками.
И вот, она начала спускаться вниз по этой вымытой лестнице со своего пятого этажа, зажав в руке пакет с золой. Но пакет был пластиковым, а в золе ещё остались угольки. И лестница вдруг наполнилась пеплом. Солнце из узких окошек делило подъезд на полосы. Лучи упирались в стены. Она зачарованно смотрела на серый воздух подъезда и потом сказала, что более красивого зрелища не видела никогда.
Эта картина повторилась – и в свете фонаря сейчас оседало облако пыли.
Мы ещё не начали разводить руками, извиняться наперебой – но я знал, что произойдёт дальше. Я главное, знал всё о ней. Так бывает, когда десять секунд наблюдаешь на Vaci за кем-то - очень красивая девушка с каштановыми волосами. Ухоженная, улыбающаяся чему-то своему - и вот она вынимает карту города, смотрит в неё, водя по улицам пальцем, и понимаешь, что она – не мадьярка.
Кёльн, философский факультет, приехала на неделю, нет язык не выучить, но родной здесь в ходу, нет, не здесь, тут, ещё немного, ты знаешь, я курю, ну, вы-то все курите, смотри не прожги Kopfkissen, дед был здесь… И что-то щелкает, и ты ясно представляешь, как молодой парень вместе со своим батальоном фридентальцев бежит вверх по дороге к замку, в котором, как горошина в стручке, бьётся в истерике регент. Человек со шрамами, чихая и кашляя, отдает приказания и валятся носом в брусчатку дохлые и живые гвардейцы.
Вот диктатор закатан в ковёр – по старой турецкой традиции, естественной на берегах Дуная (на родственников регента ковров не хватает), и они летят в Берлин.
В это время мой старик только подкатывал к Тисе на своём танке и латунь для его будапештской медли ещё была бесформенным куском.Но это была тема запретная не для разговоров, а даже для мыслей – слишком много русских бродило в девяностые по Европе, тыкая чужим прошлым, прошлым своих стариков, приглашая изумиться аборигена.
И я знал наперёд, чем это кончается – вежливым недоумением у тех, что попроще, раздражением у интеллектуала. Поэтому эти сравнения я вырезал беспощадно - как глазки из картошки.

Так и здесь - я знал всё, что будет наперёд – на полгода вперёд, впрок, как боевое задание, как прогноз погоды, как приговор и прочую данность. Завтраки на балконе, свирепая драка двух сонных тел за одеяло, бессмысленные поездки в Сантандре, и визг качелей среди заброшенного сада. И кто-то окликает меня из-за ограды сербской церкви рядом с сербским культурным центром – это след сербской колонии, поселения сербов, бежавших от турок…
А пока время длилось, пыль висела в воздухе, по улице несло какой-то дрянью – как во всех старых городах Европы с дурно работающей канализацией.





Извините, если кого обидел
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 27 comments