После Нового Года, это был один из самых неформальных праздников, не казённый юбилей, не обременительный обет пирогов на дне рождения, не страшные и странные поздравления любимых с годовщиной мук пресвитера Валентина, которому не то отрезали голову, не то задавили в жуткой и кромешной давке бунта.
Это праздник равных, тех поколений, что рядами валятся в былое, в лыжных курточках щенята - только некоторые уже не появятся на групповых фотографиях. И вот ты как пёс облезлый, смотришь в окно - неизвестно кто, на манер светлейшего князя, останется последним лицеистом, мы толсты и лысы, могилы друзей по всему миру, включая антиподов. Миша, Володя, Серёжа, вокруг мороз, метель и ветер, время заносит нас песком, рты наши набиты ватой ненужных слов, глаза залиты не водкой, мы как римляне после Одоакра, что видели два мира - до и после. Книга шепчет, что в Москве один Университет, и мы готовы согласится с неприятным персонажем - один ведь, один, другому не бысти, и всё самое главное записано в огромной книге каменной девушки у входа, той каменной девушки, что страдала дальнозоркостью, но быть или не быть - решает не она, и Чётвёртый Рим уже пожрал чуть не весь выпуск. Ты знаешь, что среди альм - матерь одна и, сменив несколько мачех, набрав в коллекцию дипломов синих, красных и настенных, мешающих кириллицу и латиницу, знаешь – всё осталось там, меж дубовых панелей и ярусных аудиторий. Век железный вколотил сваи в нашу жизнь, мы пытаемся нарастить на них мясо, а они лишь ржавеют. Только навсегда гудит на ветру звезда Ленинских гор, спрятана она в лавровых кустах, так что ни сорвать, ни забыть, холодит наше прошлое мрамор цокольных этажей, и в прошлое не вернуться.
С праздником.
Извините, если кого обидел