Березин (berezin) wrote,
Березин
berezin

Categories:

История про другую книгу (IV)

Теперь я расскажу, почему эта история с несчастным Дьяковым – отправная точка для разных полезных рассуждений.
Во-первых, мало ли что про кого скажут. А ведь если будут сильно пиздить, то подпишешь любую бумагу, и не надо героических фантазий, где была недоработка органов. А в стране, где было специальное слово "приписки", можно ничего и не подписывать. И без тебя обойдутся. Не хуже любой другой знаменитости, даже будучи на воле, одобришь любое безобразие. Напишешь свой "Батум", свою "Там, где Сталин, там свобода" и прочие дела. Даже Юрий Гагарин, наверное, из лучших побуждений что-то такое про абстракционистов завернул.

Во-вторых, вот мы мне поверили. Читали про писателя Дьякова и поверили. А ну как я его оболгал - не то от скуки, не то от того, что он чересчур моей девушке понравился. Вы книгу его читали? Нет, скажите, читали? Вы в дело уголовное смотрели? И не надо мне на журнал "Огонёк" кивать. Я вам ссылку на него дал? Это ведь вы мне поверили без ссылок и оригиналов. Да и в газетах и нынче, и присно и во веки - такое пишут и будут писать, что мама не горюй. Вон в газете "Труд" ещё при Советской власти про летающие тарелки писали и сейчас пишут. Достоевский - жену убил, а самолёт с командой "Пахтакор" советское ПВО сбила. А про меня только один раз написали, что я знатный попохват и бросаюсь на девушек - и что? Знаете, что началось? Как приходится мне теперь и какие толпы народа... Впрочем, хватит.
Так вот я вам вот что скажу, если объявить человека хорошим, то тут можно рискнуть и поверить. А вот когда он выходит форменным мерзавцем, то лучше повременить. Рисковать не надо. Есть один способ, который я никому не рекомендую, но сам его придерживаюсь. Нужно опросить тех, кому доверяешь, а потом, перекрестившись, сделать как сердце прикажет. Один из тех людей, кому я в данном случае доверяю, был Варлам Шаламов. Году в 1964, переписываясь со Солженицыным (который книги Дьякова иначе как записками придурка не называл. "Придурком" был, понятно, не сумасшедший, а человек пристроившийся на непыльную работу в лагере), так вот ему Шаламов написал вот что: "В публику допущены три «бывалых» человека - Алдан-Семенов, Шелест и Дьяков. Сомнительный опыт Галины Серебряковой тут явно не годился. Что касается авторов нескольких сочинений на тему «люди остаются людьми», то знакомиться с этими произведениями не было нужды, поскольку главная мысль выражена в заголовке. В лагерных условиях люди никогда не остаются людьми, лагеря не для этого и созданы. А вот могут ли люди терпеть больше, чем любое животное — главная закономерность тридцать восьмого года — это, по-видимому, авторами не имелось в виду... Когда подлеца сажают ни за что в тюрьму (что нередко случалось в сталинское время, ибо хватали всех, и подлец не всегда успевал увернуться), он думает, что только он один в камере — невинный, а все остальные — враги народа и так далее. Этим подлец отличается от порядочного человека, который рассуждает в тюрьме так: если я невинно мог попасть, то ведь и с моим соседом могло случиться то же самое. Ручьев и Дьяков — представители первой группы, а Горбатов — второй. Как ни наивен генерал, который усматривает причины растления в легкости сопротивления пыткам. Держались бы, дескать, и всех освободили бы.…. Все эти авторы — Дьяков, Шелест и Алдан-Семенов — бездарные люди. Их произведения бездарны, а значит, антихудожественны. И большое горе, нелепость, обида какая-то в том, что Вам и мне приходится читать эти рассказы «по долгу службы» и определять — соответствует ли этот антихудожественный бред фактам или нет? Неужели для массового читателя достаточно простого упоминания о событиях, чтобы сейчас же возвести это произведение в рамки художественной литературы, художественной прозы".

Это всё к тому, что знаменитые пушкинские обвинения в адрес Булгарина не во всём были справедливы, но вот последняя фраза "беда - что скучен твой роман" объясняет многое. Не то, что гений и злодейство - тю-тю, лю-лю, пушкинские слова говорят не о битве людей, а о битве идей. Среди писателей и художников полно мерзавцев и негодяев, но есть, помимо личных качеств, склонности к блуду или пьянству, мизантропии и жадности, особый строй букв, технология мазка. Те детали, что превращают произведение искусства в кадавра, о котором я рассказывал.
Вот стучится в окно вашей избушки горячо любимый дедушка, просит внучка открыть. Похожий на дедушку, но не он. Так и здесь - не надо дедушке открывать, если у вас сердце неспокойно. Не когда вам сказали о нём гадость или когда вы услышали чужое авторитетное или просто корпоративное мнение - а когда вы сами увидели узкие зрачки и клыки.

И вот происходит в-третьих: кто бы вам кого ни ругал, как бы в вас ни проращивали эмоции - в любом случае ответственность несёте именно вы, а не корпоративное мнение.

Извините, если кого обидел
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 13 comments