Надо спуститься за ней в буквальном смысле этого слова - на лифте.
Но для начала я говорю с клерками, что работают в этом месте. Они сидят в помещении, похожем на безликую бюрократическую контору - с белыми офисными стенами и такими же столами.
Прямо в этой комнате, будто в полицейском участке из американских фильмов, сидят на скамейке несколько проституток. Качают ногами, мрачно шутят. Причём если в американских фильмах в полицейском участке всегда суматоха, то тут такое впечатление, что каждый выпил по тазику новокаина.
Лица всех гнусны и мяты - это уже французское кино с его людьми улицы.
Одна из проституток, отводит меня в сторону и говорит, что спускаться вниз мне не стоит. А если уж мне жизнь недорога, то я больше всего должен опасаться детей. Оказывается, что прямо в нужное место мне спуститься нельзя, а нужно выходить на разных этажах - сначала передать какой-то пакет.
Пакет я передаю, но на обратном пути ко мне пристают два неприятных человека, идут со мной до лифта.
Это такие люди дна, которых можно встретить только во французских фильмах, и одеты они именно так, как одеваются там люди дна - в кожаные куртки особого фасона. Кажется, они ещё равномерно небриты по всех поверхности некруглых голов.
Пока я от них не избавлюсь, я не могу продолжить путь. Тогда оказывается, что у меня в руке пистолет, и я, не раздумывая, стреляю ближнему в затылок. Пистолет этот большой, ствол странно ходит внутри, лязгает, и такое впечатление, что я стреляю из небольшой пушки.
Человек падает, сначала ударившись, а потом отскочив от стенки. И я понимаю, что это действительно упырь. Крови из него почти не вытекло, оттого это может быть только нежить.
Его спутник исчезает просто так.
Спустившись на лифте ещё на несколько этажей ниже, я оказываюсь в баре, очень неуютном, ярко освещённом люминесцентными трубками. Пистолета у меня никакого в руке нет, зато через левое плечо перекинут тощий вещмешок - что там, я не знаю. И тут приходят дети.
Это несколько девочек лет двенадцати, с нездоровой кожей и длинными распущенными волосами поверх спортивных пуховых курток.
Они заранее знают, кто я и зачем тут. Поэтому одна из них заговаривает со мной, но о чём, я не могу понять. Что-то сейчас произойдёт неприятное, думаю я. И действительно, одна из девочек тычет пальцем мне в грудь. палец у неё стальной и полый внутри. Она ударяет им в моё тело и достигает сердце. Через этот палец она высасывает моё сердце. Непонятно, как это происходит, но во сне я знаю, что у меня высосали сердце, и ничего уже не поделаешь. Обратного пути нет.
Теперь я могу дальше идти орфеевой дорогой в ад. Теперь я как бы один из подземных жителей, и мне можно ехать на лифте туда, ниже определённой отметки.
Я вывожу из этого смертного места свою жену, но в этот момент понимаю, что всё было напрасно. Я не люблю её, давно люблю другую женщину, но теперь это всё равно - возврата нет. Я обречён жить со спасённой, потому что (говорит мне закадровый голос) - таково условие спасения: если поплёлся в ад за кем-то, то он тебе даруется навечно.
Извините, если кого обидел
