В «Василии Тёркине» есть показательная фраза о пухе перин, который вьется по дорогам. Пух перин - не только знак войны, это и знак погрома, того, что описано в воспоминаниях Померанца или в страшном пассаже Синявского-Терца. Впрочем, цитату из Твардовского о немках я приводил.
За этими поколениями пришло поколение детей войны, ориентировавшееся на своих отцов, и у него уже была своя, чуть иная литература.
Наконец, годы шестидесятые - время первых празднований и отмечаний. И за ними следовало моё поколение, для которого время между лязгом немецких танков на Буге, и наших - в Берлине было отдалено дистанцией вполне мемориальной, но событием близким и постоянно упоминаемым, а сначала вполне незнаменитая война в Афганистане стала удивительной.
За моим поколением пришло иное, то, что уже путается в войнах, которые ведёт наше государство. Стрельба и оружие стали привычным. Война превращается в театр - недаром бытовало выражение «театр военных действий». Она рассматривается через окошко телевизора, заедается ужином.
Это не тот бой, что ради жизни на земле, это бой, который становится, благодаря средствам массовой информации чертой жизни на земле.
Итак, действия солдата, описанного Твардовским, неминуемо воспринимаются в этом контексте - сперва обличения Отечественной войны, как вовсе не абстрактно святой, а вполне тяжелой, ведшейся против разного противника от СС до гитлерюгенда и фольксштурма, войны, иногда бессмысленно и бездарно управляемой, потом используемой в другой крайности политической конъюнктуры и в свете дальнейших колебаний. Затем в контексте современных войн, в которых нарабатывается, навоёвывается опыт и сознание поколения.
Твардовский родился 21 июня, и отчего-то это кажется символичным. Какая тут символика, вернее, что с ней делать, мне, правда, непонятно. Ночи с 21 на 22 никогда в России не быть просто ночью летнего солнцестояния. А в «Книге про бойца» начала войны, первых её дней нет. Войны никогда не начинаются внезапно, их начало всегда чувствуется - начинают тревожно врать газеты, в воздухе возникают особые поля, наподобие электрических.
Отношение к четырем военным годам меняется от десятилетия к десятилетию - от газетного оптимизма к обдумыванию - снова к казённым сказкам - к отрицанию. Приходит знание о фильтрационных лагерях, о заградотрядах.
Одно знание не отменяет другого, и опыт продолжается.
Извините, если кого обидел
