Однако странное движение привлекло внимание Карлсона – кто-то сидел на шпиле кафедрального собора. Карлсон снизился и увидел, как некто, затянутый в чёрную кожу, с загадочным шариком во рту пилит крест на соборе. Кожаный человек, орудуя пилкой для ногтей, почти достиг желаемого – крест держался на честном слове. В этот момент Карлсон схватил кожаного за руку. Это был его город, его район, это был тот базар, за который отвечал Карлсон перед мирозданием.
Но тут же летающий герой получил удар зонтиком в лицо. Еле увернувшись, он атаковал – завязалась борьба не на жизнь, а за честь. Вдруг Карлсон сорвал с головы кожаного человека его маску. Перед ним была девушка несказанной красоты, очень похожая на совратившую его в детстве няню.
- Как тебя зовут, - хрипло крикнул он, переводя дыхание. – Откуда ты, прелестное дитя?
- Зови меня Мэри.
Они стояли над городом, не размыкая смертельных объятий.
- А зачем тебе крест? – прервал он затянувшееся молчание.
- Люблю всё блестящее… - ответила она и потупилась.
И вот, добравшись до замка Карлсона, они шли по гулкой анфиладе комнат – мимо гобеленов ручной работы и животных, изображённых на китайских вазах кистью неизвестного маляра.
- А кто это стучит? – спросила внезапно Мэри.
Действительно, вдали раздавался стук топора.
- А! – Карлсон рассмеялся - Это мой хороший друг, младший приятель, товарищ Малыш. Он чинит мотоциклы у меня. Если он починит шестьсот шестьдесят шесть мотоциклов, то может отбросить коньки и конечность в придачу.
Над городом шёл вечный дождь, молнии били там и тут, электризуя влажный и душный воздух Метрополитенска.
Но этого не замечали Мэри и Карлсон.
Простыни были смяты и влажны. Штаны Карлсон повесил на люстру, и пропеллер, жужжа и квохча, исполнял роль вентилятора. Вещи Мэри были разбросаны по всей комнате, а зонтик воткнут в цветочный горшок.
Он обнял её всю, и его губы были везде. Карлсон жадно целовал Мэри в трогательную ямочку под подзатыльником, и она скрикивала, смыкая ножки на его спине…
И вот уже, утомлённая голова Мэри лежала на груди Карлсона.
Карлсон погладил её гладкие и блестящие как у куклы волосы, и, глядя в потолок, спросил:
- Это ведь на всю жизнь, правда?
- Конечно на всю жизнь, – согласилась Мэри. – По крайней мере, пока ветер не переменится.
Извините, если кого обидел.