обстоятельство, как долго держалась словесная пара «перестройка и гласность». Так вот – именно тогда к журналисту было отношение, как к божеству.
А вот теперь – не то. А Третьяков как-то затормозился в том, прошлом времени.
Но всё сложнее – иногда кажется, что Третьяков остался в восьмидесятых-девяностых, когда начался и по инерции длился праздник непослушания. Будто один из Люмьеров читает лекции в Голливуде, будучи
совершенно уверен в том, что он читает актуальный курс кинопроизводства. Во время этого праздника, как во время большой фронтальной пьянки было не принято считать деньги до прихода официанта и озадачиваться, не будет
ли болеть голова на утро. Но праздник, как и всякий праздник закончился.
Звякнули стёкла, откуда-то высунулись свиные рыла и сказали: «Баста, карапузики, кончилися танцы»! И даже не демоническая фигура в сером вышла и сказала, громко и отчётливо:
- Тень, знай своё место!
Это было бы слишком хорошо – пасть жертвой какой-нибудь демонической силы. Оказалось, что всё давно проедено. Или продано всем этим неприятным людям, которые-то и говорят журналистам, что они – тень...
Скажем в той же «Независимой газете» долго были одни из самых низких журналистских зарплат в Москве. Это происходило несмотря на показательные праздники, не говоря уж о знаменитом устричном бале.
Что-то былос развитием самой газетной структуры и часто говорили, что газета ориентирована только на читателей в пределах Садового кольца. Не говоря уж про то, что журналисты, ушедшее из «Независимой» отнюдь не только из-за денег сформировали несколько газет - не самых плохих.
Но дело, конечно, не в самой «Независимой газете».
А в том, что случилось с известными журналистами девяностых. Очень многие из них довольно долго поддерживали своей работой какую-нибудь структуру. Потом с ними повторялась история первых чекистов. Сначала они
красуются в своих кожанках на гребне оврага, делая дырки в белогвардейцах, а спустя некоторое время в квартире появляются люди без лиц. И вот, когда их волокут к чёрной «эмке» у подъезда, они несказанно удивляются такому непорядку. И вот получается, что за интересным разговором о технологии журналистского ремесла, забываем о факторе времени.
То есть мы забываем о том, что праздник журналистики кончился.
Наступило похмельное понимание счёта, который нам приносят с завидной регулярностью.
Вот мы тратим деньги сумасшедшего спонсора, и когда он через год произносит «А теперь давайте выйдем на самоокупаемость» кривим губы и закрываем лавочку. А вот мы работаем на государственную власть – какая бы она не была. А
вот мы делаем доходную газету «Три письки и два кроссворда» и плюём на всё.
Путей много – но всего этого нет у Третьякова. Есть совет не брать интерью у человека, к которому вы не испытываете ровный неэмоциональный интерес.
Извините, если кого обидел.