Малыш покривил рот, потёр своим чёрным кулаком глаза и всхлипнул. «Я буду тебе весь домик пылесосить, — продолжал он, — Богу молиться, а если что, обвяжи меня кожей, надень наручники и секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради ходячей рекламой попрошусь или в МакДональдсе полы мыть. Стокгольм-то город большой, хоть дома всё господские и лошадей много, и собаки не злые. Карлсон милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было по лестнице на крышу лезть, да чердак заперт.
А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, и похороню в цветочной клумбе».
Малыш судорожно вздохнул и опять уставился на окно.
Он свернул вылезшее на экране окно грамматической проверки, и, подумав немного, он вписал в окошке адрес:
На крышу для Карлсона
Потом почесался, подумал и прибавил: «.se». Довольный тем, что ему не помешали писать, он выключил компьютер и поплёлся к себе в ванную.
Извините, если кого обидел.