Это такой тип писателя-путешественника, у которого эстетика соединяется с географией.
Грин был известен у нас благодаря нескольким романам, названия которых оторвались от текста и пустились в самостоятельное странствие. «Тихий американец», «Наш человек в Гаване» и «Комедианты» превратились в названия газетных статей – а это было верным свидетельством признания советской пропагандистской машины.
У нас перевдили разные его книги, но по сравнению с этими «Меня создала Англия» «Власть и слава», «Суть дела», или «Ценой потери», какой-нибудь «Ужин с Бомбой» - остались за списком популярного чтения.
Только, конечно, Грин никогда не боролся ни с каким империализмом. Он был довольно эксцентричный человек.
Причём это Грин написал в 1966 году книгу о Фиделе Кастро, где рассказывая о публичных выступлениях бородатого кубинца, замечал: «Фидель марксист, но марксист эмпирический, играющий коммунизм на слух, а не по нотам. Гипотеза для него важнее догмы, оттого его и прозвали еретиком. «Мы не принадлежим к какой-либо секте или масонской ложе, не исповедуем никакой религии. Мы еретики? Ну что ж, еретики так еретики, пускай нас называют еретиками». И еще из той же речи: “Если существует марксистско-ленинская партия, вызубрившая наизусть всю “Диалектику истории” и вообще все написанное Марксом, Энгельсом и Лениным и все равно неспособная хоть что-нибудь сделать, неужели же остальные обязаны ждать и откладывать революцию до лучших времен?” Он видит, как коммунизм повсеместно становится консервативным и бюрократическим, как революция умирает на кабинетных столах, задыхается в тисках государственных границ. (Я пересказал ему известное соображение, что Россия сейчас куда ближе к административно-хозяйственной революции, нежели к коммунистической».
Извините, если кого обидел.
