В известном романе братьев Стругацких «Возвращение» есть несколько манерная фраза: «А потом взять с полки потрепанную книгу автора, которого давно уже забыли на Планете, и не читать - только вспоминать о далеком прошлом, не то грустя, не то радуясь». Для того, чтобы стать забытым, у писателя Олега Куваева было много шансов. Во-первых, он писал давно - в прошлом мире Советской власти, во-вторых, они писал о реликтовом отношении к работе, и, наконец, слишком сильно известно имя его полного тёзки - изобретателя жидконогой Масяни.
Другое дело, что те, кто ощутил необщую силу его прозы в семидесятые, уже не забудут её никогда.
Эта история начинается под Вяткой в тридцать четвёртом, когда у путевого обходчика (так сообщает большинство справочников) Михаила Куваева родился сын Олег. Это сейчас не очень понятно, что такое путевой обходчик, а в тридцатые и голодное, воющее волком военное время, эта была особая должность. Путевой обходчик был человек государственный, с особой оптикой жизни, незаметный, но важный демон железной дороги. Что-то вроде лесовика. Эту идиллию нарушает то, что до 1937 года старший Куваев был начальником крупной станции, а стал дежурным на мелкой – так проговариваются другие справочники, не объясняя подробностей.
Жена обходчика-дежурного, кстати, ходила под настоящий волчий вой в соседнее село учить детей. Это обыкновенная биография в обыкновенное время, когда мимо громыхали платформы с битой немецкой техникой и внутри горелого танка лежало удивительное - цейссовский бинокль, кинжал и патроны россыпью. Пятидесятые - это был ещё мир высокой ценности слова «инженер» и особой значимости институтского диплома. Куваев закончил факультет геофизики Московского Геолого-разведочного института и «попал на Чукотку, место, о котором даже в лекциях по геологии Союза говорилось не очень внятно». Леса потом менялись на тянь-шаньские предгорья, тундру, обледеневшие берега и прочие незнакомые горы.
Извините, если кого обидел.