Это была настоящая морская картина, полная ветра и пустоты. Я долго разглядывал ванты и канаты, но и мне принесли кулебяки. Кулебяка из дальнозоркого превратила меня в близорукого, морская романтика кончилась, и начался метаболизм.
Ели устало, будто выполнив тяжкий труд, мы – от странствий, а основательные люди – от движения челюстей.
Я как-то потерял из виду своих спутников – они растворились среди еды. Сосед мой, человек с мешком пластиковой посуды, что стоял у колена, вводил меня в курс дела:
- Сейчас придёт Тортик. А ещё нам обещали галушки. Ты вот знаешь, что такое галушки?
Я-то знал, что такое галушки.
Я даже знал, что Тортик – это одна барышня, и знал, отчего её так прозвали.
Как-то на моём дне рождения, сидевший за столом ловелас увлёкся сидевшей напротив девушкой. Он, как заботливый воробей норовил подложить ей лучший кусок и вовремя подать салфетку.
Попросит барышня чаю – а он уж наготове:
- Чайник моей любви уже вскипел… - и наливает.
Захочет барышня сладкого, он тут как тут. Тортик моей любви, дескать, уже нарезан. Потом он проводил её домой, и последнее, что я слышал о них тогда, было приглашение к турникету метрополитена: «жетон моей любви уже опущен».
И вот снова мне покажут барышню-тортик. Ну, и галушки, разумеется.
Извините, если кого обидел.
