Дача хорошая, богатая и благоустроенная. Дело к ночи, а я, старый да тёртый, рыболовный спальничек с собой прихватил. Собираюсь укладываться на фоне общего пляса и лобзания, но тут ко мне в комнату заходит девушка ростом в сто тридцать пятую статью Уголовного Кодекса и говорит:
– Я, – говорит, – знаю вас давным-давно, вы лучший друг моих родителей, и должна сказать вам следующее: я с детства вас хочу.
Ну, ломаться в протвинь! Мне нужен труп, я выбрал вас - до скорой встречи. Фантомас. Ну, говорю, понятное дело, что здоровье на фронте с афганскими басмачами потерял, обрезан по самые помидоры, и прочие дела. Девочка-то вышла – но вместо неё зашла хозяйка и говорит. Сурово так говорит, напряжённо:
– Ну и свинья же ты, Ваня. Ты зачем на дачу приехал?
Я ушёл в глухую несознанку и говорю:
– Да вот, блин, туда-сюда, мормышки припас...
– Ты мне тут не увиливай. Почему девушку обидел? Видишь все тут по парам.
Нашёлся я, взял эту мужнюю жену за руки и бормочу:
– Ну, ты же умная интересная женщина, зачем мы ведем этот бестолковый разговор.
Тут хозяйка вдруг говорит:
– Ну да, я понимаю, что ты приехал сюда не ради неё, а ради меня... Что тебе малолетки?!
Во, блин, думаю, погнали наши городских. Из огня да в полымя. И начинается вокруг меня такой фильм «Сияние». Кругом снег, мороз, а я как Джек Николсон, сумасшедший писатель со страшной бабой в ванне. Но тут хозяйка, пошла танцевать со своим прямоходящим мужем, да и вывихнула себе колено.
Тут я и разошелся.
– Стоять-бояться! – кричу. – Сосульку хватай, к колену прикладывай! А ты в город готовься ехать за подмогой...
Всех разогнал, всех спас и победил.
Одно плохо – спать всё равно не выходит. Тут девочка-центнер храпит как слон, тут ебутся, извините за это простонародное выражение, и пыхтят в ухо так, будто в сам ты уже в свальном грехе участвуешь. Стоишь на этой ночной стахановской вахте. При всём этом увечная жена не может найти сочувствия со стороны пьяного супруга и бьёт им в стену. Ему-то что, он спать продолжает, а за стенкой-то я лежу.
Плюнул я и пошёл гулять мимо черноты заборов. Снег пушистый, с неба свет струится – хорошо по чужим дачам ездить, да на воле лучше.
Да и подлёдный лов – не дачное дело-то. Не дачное.
Мы недолго сочувствовали нашему товарищу, потому что брякнули стёкла, лязгнуло что-то под рифлёным полом, а сбоку высунись свиные рыла.
- Мезонная фабрика, - сказали рыла. – Кому сходить?
Нам, это нам было сходить.
Извините, если кого обидел.
