Круговорот года, который катится как масляный блин – от зимы, через круглое летнее солнце, к круглым налитым бокам яблочной поры и урожайной округлости.
За кругом года следует круг жизни – крик роженицы, детский крик, свадебное причитание, вопли на похоронах.
Третий круг – «Работы и заботы» - это возделывание земного шара, выращивание на нём колосистой еды и прочих луковиц, кормление скота, выуживание большой рыбины из текучих вод, рукоделие и круглое колесо домашнего ткачества. В некоей энциклопедии, что я разглядывал прилежно, одной оглавление чего стоит: раздел «Престольный праздник». Подразделы в нём: «Драка» и «Пляска».
Среди двухсот двадцати постных дней есть простор и для праздников. В описи праздников среди известных и много почитаемых есть странные, упоминаемые мало и причудливые. Вот, например, Касьянов день, Касьян немилостивый, Касьян кривой, да и попросту Касьян-завистник. Этот выскакивающий раз в четыре года, в leap-day, галльский проповедник на Руси был нелюбим В сёлах он часто не считался святым, да и к имени его относились неуважительно. Говорили так же, что ангел Касьян предал Бога и выдал дьяволу план Господа изгнать с небес нечистую силу. В наказание Господь «приставил к нему ангела, который лупил Касьяна по лбу молотом три года подряд, а на четвёртый год давал ему роздых». Говорили разное, но всё – дурное, на что, дескать, не взглянет, всё вянет, всё в тот день криво и некрасиво, роженицы в тот день мрут, дела из рук валятся, и всё, может от того, что Касьяна (другая версия) бесы из дома покрали во младенчестве, а потом в своём доме воспитывали. Уёные люди поясняли, что «Такой отрицательный образ св. Касьяна и дня его памяти сформировался под влиянием дохристианских представлений о «плохом» и «хорошем» времени. «Хорошим» временем считалось такое, когда мир устойчив, упорядочен. «Плохое» - это время перехода от одной реальности к другой (от зимы к лету, от старого года к новому), время деструкции и хаоса (весна и осень, рубеж старого и нового годов). День св. Касьяна приходится на самый страшный с мифологической точки зрения момент времени: последний день зимы и последний день старого года (в древности год начинался 1 марта, на Авдотью Плющиху)». В той самой энциклопедии к этим рассказам присовокуплена репродукция стариной картины – заброшенное кладбище, зимний вечер, из снега торчит пара крестов, всё занесено снегом – и разрушенная ограда, и скелет дерева, и ещё один могильный памятник, где крест вписан в круг, древний и страшный.
Вот такие у нас праздники, праздник – не праздник, а день важный, хоть и самый-самый редкий в календаре.
Но одно, конечно, дело – малоизвестные картины да рисунки, коих история оставила много, а совсем другое – старые фотографии. Крестьяне в старинной живописи, хоть, может быть, и списаны с натуры – всё равно вымышлены. А вот эти, в разных тонах серого, что смотрят в объектив заморского чуда – живые. Их тела уже истлели где-то. Они убиты или умерли, и многие вдали от дома. Они встали по стойке смирно со свадебными пирогами в руках, и рушники треплет на ветру. Всех их уже нет, нет их имён, и нитки их одежды снова стали травой и листьями.
Есть о них только предания, в которых согласья меньше, чем в рассказах о Касьяне Римлянине – предания о том, как жили, что ели, кого любили. Есть только антропологическое: После венчания. 1902, Тульская губ. И ветер на старой фотографии, что шевелит подолами.
Всё это – русский народ. История стучит ему в лоб молотком, не три года подряд, а во все будни и праздники без разбору. А за какие грехи - он и сам не знает.
Извините, если кого обидел.