Матросы притоптывали на палубе, прихлопывали снежных мух и прикалывали топорами наросшие сосульки. Носоглоточный Храповицкий судорожно глотал остатки горячего чая.
Делать было нечего, дело было к вечеру, и мы укутались в вороха одеял, обнявшись как сорок тысяч братьев. С надеждой на лучшее пробуждение, засопели мы в восемьдесят тысяч дырочек и задали Храповицкого. Он несколько возмутился, но вскоре тоже уснул.
Поутру ситуация не изменилась.
Надо было взять её в свои руки, и для этого мы взяли в руки пилы. Наливайко досталась двуручная пила «Дружба-2», а остальным – ножовки.
Мы обпилили льдину со всех сторон и незамедлительно начали дрейф. Капитан хватал отставших матросов за волосы и так переносил со льда на палубу. Льдина набирала ход, свежий ветер наполнил паруса «Алко», а мы наполнили стаканы. Это ничего, что где-то идёт дождь, зато у нас идёт путешествие.
И мы запели, сжав зубы и прикусив языки:
Как алконавты в старину,
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Сруном…
Извините, если кого обидел.
