Тем же месяцем извилины нашего пути привели «Алко» к неизвестному острову.
Шлюпка со скрежетом уткнулась в песок, и мы ступили на землю, от твёрдости которой давно отвыкли. На всякий случай набычившись и навострив лыжи, мы двинулись в глубину острова.
Продравшись через мужественные заросли брусники, мы очутились на огромной поляне.
- Ясно, - сказал Наливайко. – Это остров принадлежит Мастеру Золотые Ручки.
Ровно посередине острова высилась статуя Мастера Золотые Ручки. Сначала я принял её за статую Будды, но потом понял, что ошибся. У Мастера была довольно угрюмая рожа, а так же в отличие от цельнозолотых статуй, у истукана были золотыми только руки – и то до предплечий. Впрочем, как и Будда, он порос лианами, похожими на водоросли.
И правда, в отдалении раздавался шум непрекращающейся работы. Стучал кузнечный молоток, повизгивала пила, стояло пыхтение и громко капал пот.
У конца тропинки стояла кузня. Отбычившись и затупив лыжи, мы приблизились к ней.
Из дверей вышел угрюмый народный умелец. От него разило перегаром, а из кузни тянуло кислым и влажным.
Он церемонно пожал нам руки.
Было довольно больно, тяжело было пожатье его золотой десницы, но приходилось терпеть.
Выяснилось, что Мастер Золотые ручки всю жизнь хотел пожать какие-нибудь лавры, но лавры, увы, не росли на его острове. Приходилось искать замены. Многие годы он жал жмыхи и соки. Теперь мы внесли в жизнь Мастера Золотые Ручки разнообразие.
- Какая лёгкая у вас рука, - отдуваясь, заметил наш капитан и спрятал босую ногу за обутую. Из вежливости.
- Двадцать девять килограмм. Да-с. – Мастера это наблюдение капитана несколько раздосадовало. – Хотите ещё?
- Нет-нет, не сейчас.
Чтобы сгладить неловкость, я заявил, что у нас есть лавры.
И точно, у нас был один нетронутый мешок лаврового листа, а если присовокупить к нему тот лавр, что мы с утра положили в суп, то и два мешка могло оказаться к услугам Мастера.
Тот несказанно оживился.
Матросы живо сгоняли на «Алко» за лавром. Мы посадили мешок в ямку и полили его медовухой.
Ожидая результатов, Мастер Золотые ручки провёл для нас экскурсию по острову. Поехали на блохе. Она была огромная, похожая на двуногих роботов из фильмов Лукаса. Подковы её стёрлись, и блоха поминутно старалась свалиться под откос и сбросить седоков.
Остров был непрям, извилист и негромок. Повсюду валялись странные никчемные механизмы, бессмысленные приборы и стояли ненужные сооружения.
Мастер рассказывал нам о гигантском Стреляном Воробье, что повадился склёвывать у него безнадзорные шестерни и болты. Болтаясь на качающейся блохе, мы втягивали головы в плечи, а руки обшлага, не пытаясь даже и представить себе этого монстра.
Совершив круг почёта, мы вернулись к кузне.
Внутри, на верстаках и стапелях, была разложена тонкая работа, сделанная наполовину. Но сделанная без сучка и задоринки. И правда, выглядела она несколько уныло.
Мастер Золотые Ручки начал, чтобы похвастаться перед нами сноровкой, что-то подкручивать и подверчивать, подсасывать и подсюсюкивать. Потом он принялся лить пули.
- Стреляный Воробей, - бормотал Мастер Золотые ручки, - он такой… Его на мякине не проведёшь. Вы проводили кого-нибудь на мякине?
Мы с горечью признались, что не только провожать, но и встретить кого-нибудь на мякине нам никогда не удавалось.
Мастер кончил лить пули и достал из кармана маленькую коробочку. Он потряс её над ухом, улыбнулся чему-то, перекрестился левой рукой и открыл крышечку.
Оттуда вылетел комар.
- Комар, точи нос! – сурово крикнул Мастер.
Комар жужжал недовольно. Видимо, отнекивался. Но деваться ему было некуда. Пришлось точить.
Дело выходило плохо, комар жужжал всё обиженнее и недовольнее.
Наконец, удовлетворённый, Мастер поймал его щепотью и засунул обратно.
- Чудо! Я гений и сукин сын! – объявил он.
Комар опять не подточил нос, а мы готовы встретить Стреляного Воробья во всеоружии.
Мы вышли из кузни и перевели дух. Блоха стояла рядом, почёсывая лапы.
За истёкшее и просочившееся время наш лавр пустил корни и распустил почки и кочки. Теперь он выглядел на все пять или даже восемь.
Никто бы не посмел сказать, что ещё утром он был всего лишь мешком приправы.
Мастер Золотые Ручки обежал вокруг лавра, и вдруг, подпрыгнув, полез по стволу.
- А как же охота на Стреляного Воробья, - жалобно спросил кровожадный Кондратий Рылеев и хватил ладонью по лавру.
Но Мастер был уже вне пределов досягаемости.
- Пошли, - сказал лоцман Себастьян Перрейра. – Нам ничего тут не светит. Я знаю, что сейчас будет.
Из кроны лавра раздавалось кряхтение и причмокивание.
Мы, устав ждать, пошли к шлюпке. Когда мы, снова продравшись через мужественные заросли брусники, в спину нам дарил жуткий храп. С капитана слетел единственный тапочек, с боцмана – фуражка, а с меня показное равнодушие.
- Теперь он будет почивать на лаврах вечно, - предрёк судьбу Мастера Себастьян Перрейра, - А Стреляный Воробей станет полным властителем острова и дум.
Боцман Наливайко высказался в том смысле, что неплохо бы забрать механическую блоху, которая уже вряд ли кому пригодится, но его одёрнули. Ишь какой! Блох на корабле разводить.
Эвона гадость.
Извините, если кого обидел.