Сделал два открытия. Первое - очень странное - в каком-то закутке обнаружился парк имени Ф.И.Тютчева. Парк маленький - величиной с песочницу, но очень странный. В нём лежат три камня с полированными латунными табличками. На первой написано "В честь 200-летия поэта..." на втором значится: "Нам не дано предугадать", на третьем - "Умом Россию не понять". В центре садика стоят три трубы, идущие из центра Земли, а на каждой из них сидит по маленькому ангелу. В натуральную величину, разумеется. Один ангел - с лирой. Другие с какой-то хренью. Не то с флейтами, не о с луками. Один из них - как огнегривый лев, другой исполненный ночей, а третий вовсе не разлей.
- Воды, - я сразу захотел. Впрочем, куплен был херес.
За ангелами оказался барельеф с тётьками. Тётек там несколько, и одна из них, как Саломея, держит огромное блюдо с головой в очках. Под головой написано, чтобы не перепутали - Тютчев Ф. И. Я получил денег и решил выпить хересу прямо здесь.
- Холодненького? - заинтересованно спросили ангелы.
- Холодненького - злобно ответил я.
Место было крохотное, и на меня сразу стали смотреть дурно - какие-то люди из почтового отделения. Тогда я полез в метро как крот.
Там я выпил ещё хересу - между станцией "Академическая" и "Ленинский проспект" - и сделал второе открытие.
Оказывается, в метро все стали отчаянно целоваться - как перед Концом Света. Видимо, впрок.
Все вокруг чмокали, стонали, чавкали чужими языками и губами, с шумом втягивали в себя воздух и слюни. Я утешал себя тем, что пить херес уже нельзя, а целоваться - ещё можно, а значит, я иду в авангарде своих сограждан. Пришлось допить херес на перегоне "Ленинский проспект" - "Шаболовская", в поисках сочувствия, благодати и общего аршина. Я понимал, что люди торопятся, но ощущал себя чужим на этом празднике жизни. Наконец, рядом со мной стали зажёвывать девичье ухо. Как-то мне стало неловко - и начинало казаться, что вслед за моим поездом летит маленький ангел с луком.
Но херес у меня кончился, и это меня сразу насторожило.
-
