К тому же, если вещь не может быть изложена на понятном языке, то что-то с ней не чисто. Нет, речь идёт не о полной и универсальной доходчивости, а он определённых приближениях. И, если человек говорит с непрофессионалами, и, в обычной речи, скажем, вместо слова «эпизодически» норовит сказать «спорадически», меня это настораживает. Особенно меня веселит в этом смысле птичий язык современного литературоведения и культурологии.
Я видел разных физиков у Гордона, такими же различными были и лирики. Впрочем, больше тех, что косноязычны, да ещё они оказывались летними дураками. Сразу, кстати, видно, когда человек с умным видом несёт чушь. Как писал, кажется, Ильф - все бездарные писатели пишут одинаково. И даже - одним почерком. И ясно, что есть много учёных, которые могут быть лекторами, а есть интересные учёные, которые говорят плохо.
Но сидят перед экранами, скажем, инженеры, программисты, домохозяйки с неоконченным высшим и хронической бессонницей... И глотают - всё подряд. Как сказал другой непредвзятый человек: «Если то, что глотали у Капицы - было качественно приготовленным питательным, но немного пресным бульоном, то блюдо Гордона - это весьма сомнительный крюшон: то рыбная косточка попадется, то свиной хрящик, то - спелая дыня… Невкусно».
Понятно, что в «Очевидном-невероятном» тоже хватало спекулятивных гостей-упырей - то у них тарелки подлые летали, то руины, извините, говорили. Но материалистическая цивилизация не упивалась этим, по крайней мере, на виду.
Просто, топая сапогами, пришла демократия, пришла, рассыпалась клоками, повисла повсюду – и вот, утеряна строгость стиля.
А настоящая строгость стиля, как в настоящем Новом Средневековье только в монастыре. Но нет ничего тоталитарнее и противоположнее телевидению, чем монастырь.
