Можно судить и рядить о том, станет ли графоман известным писателем. Я вот думаю, что разумеется, может, обязательно может. Всенепременно. Потому что в глазах книжной индустрии Маринина является писателем. Это пишется под ней внизу телевизионного экрана, это не вызывает у меня возмущения. Вот Брежнев - не писатель, хоть книги издавал, а Маринина - писатель. Быть по сему. Популярность и коммерческий эффект - явление многофакторное, зависит оно от рекламы, от маркетинговых ходов, от позиционирования писателя на рынке, от его внешних данных и особенностей биографии. А, совсем забыл, - ещё от интересности текста. И что ж, на графомана может возникнуть отчаянный спрос.
Бороться с графоманами всё равно, как с порнографией. Натужно и противно, а главное - бестолку. Нужно лишь отвести резервацию для графоманов. То есть лишить графоманов возможности заставлять насильственно обывателя читать их, графоманов, творения. Ну, и не давать возможности графоманам удовлетворять свои прихоти за счёт тех, кто этого не хочет.
Ну, там отправила жена мужика в город за швейной машиной, а он там все деньги семейные вложил в печать своей стихотворной книжки. Ну, натурально, его скалкой - и поделом. Потому как сэкономь денежку на пиве и печатай что хочешь.
Я вот долго встречался с графоманами, они приходили ко мне в редакцию и несли свои книжки. Книжки были изданы, и графоманы просили, чтобы об их книгах было рассказано городу и миру. Но газетная жизнь похожа на сгущённое молоко, в ней вязнет всякая бедная графоманская муха. Богатый же графоман покупает кусок газетной бумаги, и про него пишут приятное и радостное.