Я воспринял это как знак и уехал в Краков.
В поезде рядом со мной ехал пожилой испанский профессор с женой. Мы с профессором тутже выпили его виски. От этого жизнь встряхнулась, как простыня, с которой сбрасывают крошки. Теперь можно было разглядывать Польшу, но она превратилась в зелёные и голубые полосы. Пришлось разглядывать жену профессора.
Жена испанского профессора была неимоверно грудаста – просто неимоверно. И при этом она всё время поправляла свою грудь, уминала её или просто трогала. Не сказать, чтобы это было какое-нибудь силиконовое безобразие, но всё же…
Как-то не по себе делалось от взглядов на эту грудь.
