Дневников на войне я не вёл.
Леонид Брежнев, «Малая земля»
Леонид Брежнев, «Малая земля»
Не сказать, что теперь литература в нашем народе очень популярна, не говоря уж о литературной жизни. Не так много людей интересуется литературными премиями, и они обычно на следующий год забывают не только расклады, но и результаты этих соревнований. Но хотим мы это признать или нет, премии — пока главный инструмент привлечения внимания к книге.Так или иначе, те люди, что проглядывают длинные и короткие списки литературных премий, сразу обнаружили в них книгу нынешнего министра обороны. Сперва она появилась в списке одной петербургской премии, а теперь – московской (обе на всю страну, чтобы никого не обидеть). Поэтому любознательная общественность стала обсуждать дважды длинносписочную книгу.
Дальше - http://rara-rara.ru/menu-texts/voennaya_kniga
Кстати, из невошедших наблюдений.
Военные мемуары делятся на две группы - книги, написанные профессиональными военными и те, что созданы людьми, попавшими на войну часто случайно, в молодости.
Война, как известно, дело молодых.
И часто оказывалось, что это время осталось единственным значимым в жизни человека. Он и интересен заезжему журналисту тем, что воевал, хотя рождены дети, а то и поседели внуки.
Как-то, двадцать лет назад, интервьюировал стариков-ветеранов. Я до сих пор благодарен этим государственным деньгам (но что стало с текстами, ума не приложу). Там были люди разных званий, от рядовых до генералов. С теми генералами, что выпали по списку мне, было интересно. Часто ветеран говорит так, будто читает невидимую газету времён его молодости. Так делали и те, кого выслушивал я, но этот газетный завод у них быстро кончался. То есть просто не хватало ресурса, а потом они говорили что-то интересное. А потом я спрашивал, как грелись, что было на обед, кто им чинил сапоги. И под конец, когда они рассказывали сокровенное (это было давно, старики тогда ещё пили водку), я говорил, что честно покажу им текст (И присылал, но нескольким можно было уже только на могилу принести, а некоторые и вовсе были уже в блаженном непонимании). Но чаще всего эти люди махали рукой, им нечего было терять, они и присягали-то другому государству. В одних просыпалось желание вставить пистон давно мёртвым начальникам, а в других - хвастовство романом со связисткой. Просто в какой-то момент они понимали, что всё это некому больше сказать. Я был не интервьюером, а чем-то вроде почтового ящика. Правда, один старик, бывший на войне сержантом, хотел мне свой орден подарить, и я еле от этого отбился.
И, чтобы два раза не вставать - автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел