Катапультист Гущин, с которым навсегда соединена улыбка, мягкая ирония Баталова. Печальный влюблённый, реинкарнированный в маленького синего лягушонка. Любовь к отцу, дружба, похожая на родственную любовь – вот чем покупал Нагибин интеллигента, стосковавшегося по высокому.
Вожди злобно притаились на его новых страницах. Вот, вот, вот бесполым пупсом - Гитлер, вот, с его, Гитлера, портретом, Сталин-фетишист. Так на рекламном снимке длинноногая красавица облокачивается на ксерокс. В последнем вряд ли кто увидит эротический предмет. Всё это было лишнее. Лосиха, умирающий отец, Кваренги, Соловки, лягушка, любовь вождей - вычеркни лишнее в ряду. Безошибочно. Несмотря на нарисованного купидона.
Нагибин стал первой советской сентиментальной классикой. О чувствах, дотоле рассматривавшихся функционально, сытый писатель написал так, будто они и есть самые главные. Это открытие поразило многих.
Причём открытие было сделано на виду, людям о нём было доложено простым понятным языком. Вот мужчина, вот женщина - они будут любить. Поэтому страдать. Быть духовным лучше, чем богатым. Знать свою историю хорошо, она интересна.
В «Зимнем дубе» молодая учительница просит класс привести примеры имени существительного.
- Кошка, - отвечают ей.
- Правильно, - сказала Анна Васильевна, сразу вспомнив, что в прошлом году первой тоже была «кошка».
Чувство того, что сейчас тебе скажут то, что ты знаешь, отсутствие неожиданного - главный признак настоящей сентиментальной литературы, иногда называемой массовой. А этой литературы в России писали мало. Русский писатель, норовил заделаться то философом, то историком, и обязательно - пророком.
