ЛОШАДКИ
Карлсон раздвинул ветки и, кряхтя, выбрался на поляну.
Там стояли три симпатичные крохотные лошадки – беленькая, чёрненькая и красненькая.
Ближе всех стояла красненькая, впрочем, когда Карлсон пригляделся, то понял, что она - жёлтенькая, но с ярко-красной гривой. Но первой его заметила беленькая.
- Здравствуй, как тебя зовут? - спросила она.
- Я Карлсон, который живёт на крыше.
- Вот уж глупости, зачем жить на крыше? Да и где здесь крыша?
- По ту сторону шкафа, - хмуро ответил Карлсон. - Так вышло. Я из Швеции. А тебя как звать?
- Трикси. В Швеции все такие?
- А меня зови Эппл Блум, - вмешалась красненькая, не дав Карлсону ответить. - У меня пока нет метки.
- Какой ещё метки?
- Мне дадут специальный значок с надкусанным яблоком. Я ведь Эппл. А чего ты боишься? Я вот - остаться единственной пони без метки. Знаешь, как страшно стать посмешищем? А моя подруга боится не сдать вовремя отчет о дружбе. Но зато она умеет колдовать и знает все созвездия.
- Ничего я не боюсь. Лучше скажи, - Карлсон задал главный вопрос, стараясь казаться спокойным, - А вот такие лошадки с одним рогом тут есть? Не сломанным, нет, а таким… Ну, посередине.
- Единороги? Конечно, есть. Только они прискачут только перед самым концом игры, когда нам нужно будет собираться. А пока нужно играть и быть послушными.
Три лошадки собрались в круг и запели песню о послушании.
Карлсон затосковал. Тут единорога не найдёшь, и надо завязывать с этими таблетками – небо становилось то розовым, то сиреневым. А найдёшь единорога, так нужно ещё придумать, как спилить у него панты. Он-то думал приманивать его девочкой, но внезапно оказалось, что Гунила приобрела ненужный опыт. На всякий случай в сумке у него была резиновая шведская женщина, не имевшая пока вовсе никакого опыта.
А пока он прилёг на травку и стал смотреть в небо. Рядом пробежало и вскарабкалось на дерево странное существо с лопаточкой вместо носа. Он помнил, что оно называется шумелка-мышь. Приглядевшись, Карлсон увидел, что на длинной ветке спит человек, обняв саксофон как женщину. Карлсон и сам несколько раз засыпал, и местность оставалась всё той же. У Карлсона даже выросла во сне щетина, хоть казалось, что тут время вовсе не идет, а тонет в розовом сиропе.
Но вот он проснулся в очередной раз и удивился тому, как преобразился вдруг мир! Кажется, что в облаках набухла гигантская серая капитошка. «Откуда я знаю это слово?» - задумался он.
Но тут уж было не до этого.
Человек, что сидел на дереве очнулся и поднял саксофон.
Раздался противный долгий звук, подобный тому, который издают латиноамериканские музыканты на площадях всех европейских столиц, когда они изображают, как летит кондор.
Сверкнула молния.
Что-то треснуло в небесах, будто порвались огромные штаны.
Но вместо ожидаемой свежести Карлсона окружила мелкая водяная пыль – противная и тёплая, как от дождевальной установки в парке.
И тут Эппл радостно наклонилась над ним:
- А вот и то, что тебе нужно! «Сумеречная Искорка»!
Показалась другая лошадка, тёмно-синяя, с фиолетовыми полосками. Слева от неё летела сова, справа – дракон. На её лбу действительно был рог, правда, в каких-то странных потёках. В этот момент из кустов вышли четыре фигуры.
- От чума, - выдохнул Карлсон.
- Да, Чума, - согласилась белая лошадка. Так меня зовут по-настоящему. Вот мы дождались. Баста, карапузики, кончилися танцы.
И она заржала низким утробным ржанием.
Фигуры приблизились.
На Чуму сел всадник, вооружённый блочным луком.
На красного пони сел всадник с мечом, довольно воинственно выглядящий.
На чёрного пони сел человек с безменом под мышкой.
И, наконец, на маленького единорога взгромоздилась унылая фигура с косой.
- Ну, погнали, - сказал он.
- Через шкаф? – хмуро спросил лучник.
- А как ещё? Для этого он и придуман, - ответил человек с весами.
И они натянули поводья.
И, чтобы два раза не вставать - автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел