Иногда бывают странные открытия – новости, запоздавшие на много лет.
Открытие может быть таким: теперь понятно, отчего меня ненавидели столько лет, но ничего не поправить. А всё из-за какой-то хуйни.
Не обязательно это ненависть - вот у писателя Вересаева есть такой рассказ «Букеты»:
«В учительской комнате женской гимназии сидело несколько учителей. Старый учитель математики сказал:
- Андрей Владиславович меня зовут. Никогда не встречал другого человека с таким именем-отчеством.
Недавно переведшаяся в школу учительница истории, тоже сильно пожилая, возразила:
- Ну, это не удивительно. Отчество ваше у нас, русских, довольно редкое. Но вот странность: и имя, и отчество у меня самые обыкновенные - Наталья Александровна, а я тоже до сих пор никого не знала с таким именем-отчеством.
Старый математик мечтательно сказал:
- Нет, я знал одну Наталью Александровну. Это была моя первая любовь. Наташа Козаченко.
Учительница с удивлением сказала:
- Простите, я вас никогда не встречала, а моя девическая фамилия - Козаченко.
Математик пренебрежительно оглядел её.
- Нет, это были не вы. Может быть, родственница ваша. Гимназистка, чудесная девушка, с русой косой и синими глазами.
- Это в Киеве было?
- Да.
- Она жила на Трехсвятительской улице?
- Да, да!
- Так это была я.
Он пристально смотрел на неё, и, как сквозь сильно запотевшее стекло, сквозь тёмное морщинистое лицо с потухающими глазами проступило лицо прежней синеглазой Наташи Козаченко.
- Да, да... Ведь верно... Это, значит, вы и есть!..
- Но всё-таки... Я вас не знала.
- Ну, фамилию то должны знать. Я вам каждый день присылал по букету роз, у меня в саду чудесные розы росли. Самые срезал лучше.
- Букеты мне приносил гимназист Владимир Канчер.
- Ну, да! От меня.
- Он этого не говорил.
- Как?! - Старик ударил себя по лбу. - От своего лица, значит?
- Да.
- Вот подлец!»
Это поворот хорошо описан в рассказе Мопассана «Ожерелье».
Там муж с женой взяли у родственницы ожерелье напрокат, и потеряли его, едучи с бала. Ну, йопта, пиздец. Побежали к ювелиру, заказали такое же – оно стоит десять тысяч. Пять лет работали, чтобы оплатить, наконец, сознались родственнице.
А она и говорит: «Ну, ёб твою мать, девочка, оно же фальшивое было, всего за двести франков!»
Извините, если кого обидел