Меня в детстве в ступор вводила «Баллада о гвоздях». Как известно, это стихотворение, которое написал Николай Тихонов (1898-1979).
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
«Команда, во фронт!
Офицеры, вперед!»
Сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
«С якоря в восемь. Курс — ост.
У кого жена, дети, брат, —
Пишите: мы не придем назад.
Зато будет знатный «кегельбан».
И старший в ответ: «Есть, капитан!»
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
«Не все ли равно, — сказал он, — где?
Еще спокойней лежать в воде».
Адмиральским ушам простукал рассвет.
«Приказ исполнен. Спасенных нет».
Гвозди бы делать из этих людей —
Крепче бы не было в мире гвоздей.
Тихонов был Герой Социалистического Труда, Лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», просто Ленинской премии и трёх Сталинских.
Своим детским умом я понимал, что в 1922 году он ещё не был никаким лауреатом, но я всё же чувствовал дух времени.
Дух времени, вкус отеческого дыма и "Шипки" заключался в том, что всегда можно было понять, что можно, а что нельзя.
И вот я понимал, что с одной стороны, это должно быть о краснофлотцах – тогда всё сходится. Но у краснофлотцев не было адмиралов.
Но в 1922 году, и внутри Советской России, так о белых писать было нельзя.
«Да что же это такое?!» – думал я в раздражении.
Тогда над классной доской висел Ленин и ничего условного быть не могло. Я участвовал в литературно-художественном монтаже - это была такая странная форма сценического искусства, когда мальчики и девочки стояли в ряд, но не делали всякие цирковые фигуры (это был стиль двадцатых годов, а не семидесятых), а просто читали стихи и прозу. Время от времени играда музыка и Кобзон (да. он вечен) пел, как важен первый шаг, будущего стяг, неугомонный, недремлет враг... Итак, в этом странном представлении тоже были эти слова.
Некоторым моим товарищам тогда казалось, что про гвозди сочинил Маяковский - ведь про большевиков всё он. И музее хотел выставить их всех, плачущих.
И выходило, что всё это - про большевиков, а тут – адмирал.
Тогда я решил, что это про сражение при Моонзунде. Я как раз прочитал роман Валентина Пикуля.
Потом я решил, что это про гибель "Славы".
Но отчего - курс ост?
Почему на восток?
Сам Тихонов потом говорил: ""Тема этого стихотворения зародилась во мне ещё осенью семнадцатого года, когда моряки Балтийского флота в жестоких морских боях показали поразительное бесстрашие и высокое мужество, отбивая попытки германского флота захватить Ирбенский пролив и архипелаг Моонзунд. Я начал писать стихотворение об их доблести, но не успел его закончить. Но когда пришли трудные дни осени девятнадцатого года, когда белая армия генерала Юденича подступала по суше к красному Петрограду, а с моря английские военные суда вели морскую блокаду и совершали предательские нападения на корабли Советского флота, эта тема явилась совершенно заново”. [Тихонов Н. Собрание сочинений в 7 т. Т. 7 - М.: Художественная литература, 1976. С. 250. В комментариях (С.755) ссылка на сборник "Перекличка героев" (Воениздат, 1970).]
При этом версии множились - одни сообщали, что это история про последний выход в море кайзеровского флота, другие и вовсе считали, что это история про атаку английских торпедных катеров на Петроград (Вернее, на Кронштадт).
Для стихотворения, что написано в 1922 году, которое я читал наизусть в школьном классе, слишком большая роскошь была не иметь других смыслов, кроме буквальных. Я помню, как его разбирала учительница литературы, и в этот момент в классной комнате что-то задёргалось, как на лестнице в пустом доме, когда Нео видит сбой матрицы.
Удивительно другое - я не могу вспомнить навскидку комментариев современников, какого-то следа этого парадокса в мемуарах.
Извините, если кого обидел
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →