В 1932 году он написал роман «Капитальный ремонт» о русском флоте накануне Великой войны. Там есть такое место: «Огромный двуглавый орел, приклёпанный к броне над длинным медным названием “Генералиссимус граф Суворов-Рымникский”, осенённый кормовым флагом, воинственно расправлял свои зубчатые крылья и смотрел на Шиянова обеими своими хищными головами. Увидев его, Шиянов нахмурился: угольная пыль за целый день погрузки осела на крыльях орла мелкой черной мукой и резала флотский глаз».
Матроса посылают чистить орла. Матрос этот обижен.
«- Сволочь, - сказал он вслух, потому что никто, кроме часового у флага высоко над его головой, не мог этого услышать. - Сволочная птичка... Полетай, полетай, крылышки обрежем! Воевать захотела?
Орел безмолвно смотрел на него, кося своими выпуклыми слепыми глазами.
Георгий Победоносец на щите, вделанном в грудь орла, неудержимо скакал на тонконогом коне через зелено-грязные потеки чистоля к новым победам.
Злоба вновь охватила Тюльманкова. Он встал на шаткой беседке и с маху начертал всей ладонью по тусклому налету чистоля, от крыла к крылу, короткое непристойное слово. Оно легло на орла, как пощечина.
- Вот и сохни так, сука! - сказал удовлетворенно Тюльманков и принялся яростно тереть когти и лапы орла. Тряпка мгновенно почернела, точно от крови.
Первая буква слова, ляпнутого Тюльманковым на орла, косым андреевским крестом накрест перечеркивала герб. Слово прилипло к нему, как некая новая геральдическая деталь. Геральдика, мудрая наука о гербах, рекомендует помещать на них короткий девиз, выражающий внутренний смысл помещенных в гербе изображений.
Но за все четыре с лишком века кропотливой возни с двуглавым орлом никакая геральдика не могла придумать столь выразительного и исчерпывающего девиза.
Он непередаваемо зло и коротко выражал всю тщету надежд самонадеянной птицы».
Леонид Соболев был настоящий писатель – из тех, кто пробовали каждое слово на вкус в двадцатые, а потом, став Героями Социалистического труда писали темно и вяло. Но тут, в этом коротком отрывке, видно, как средствами литературы можно написать короткое русское слово где угодно, в сущности не нарушая общих правил.
Вот про что я вспомнил, читая, как множество людей обсуждает их трёхдневную жизнь в лексическом ограничении.
Извините, если кого обидел