Березин (berezin) wrote,
Березин
berezin

Categories:

История про то, что два раза не вставать


Вот здесь лежит фрагмент вступления к книге.
Собственно,  посмотрев на это со стороны, я обнаружил, что тот эпиграф, что я давным-давно придумал к этому повествованию, очень точно отражает моё отношение к этому тексту.
При этом я выбрал бы ещё другой, случайный фрагмент: "Шкловский рассказывает историю любви Хлебникова:
«Зимой встречал Хлебникова в доме одного архитектора.
Дом богатый, мебель из карельской берёзы, хозяин белый, с чёрной бородой и умный. У него – дочки. Сюда ходил Хлебников. Хозяин читал его стихи и понимал. Хлебников похож был на больную птицу, недовольную тем, что на неё смотрят.
Такой птицей сидел он, с опущенными крыльями, в старом сюртуке, и смотрел на дочь хозяина.
Он приносил ей цветы и читал ей свои вещи.
Отрекался от них всех, кроме “Девьего бога”.
Спрашивал её, как писать.
Дело было в Куоккале, осенью.
Хлебников жил там рядом с Кульбиным и Иваном Пуни.
Я приехал туда, разыскал Хлебникова и сказал ему, что девушка вышла замуж за архитектора, помощника отца.
Дело было такое простое.
В такую беду попадают многие. Жизнь прилажена хорошо, как несессер, но мы все не можем найти в нём своего места. Жизнь примеривает нас друг к другу и смеётся, когда мы тянемся к тому, кто нас не любит. Всё это просто – как почтовые марки.
Волны в заливе были тоже простые.
Они и сейчас такие. Волны были как ребристое оцинкованное железо. На таком железе стирают. Облака были шерстяные. Хлебников мне сказал:
– Вы знаете, что нанесли мне рану?
Знал.
– Скажите, что им нужно? Что нужно женщинам от нас? Чего они хотят? Я сделал бы всё. Я записал бы иначе. Может быть, нужна слава?
Море было простое. В дачах спали люди.
Что я мог ответить на это Моление о Чаше?
Только на первый взгляд может показаться, что тут есть что-то милое и смешное.
Комичный поэт, что был асоциален в полном смысле этого иностранного слова. Он был оборван и грязен.
Наверняка пахло от него тяжело, и не только неухоженностью.
Но дело в том, что даже вымытый человек иногда вскрикивает: “Может, писать надо лучше?”.
История, рассказанная Шкловским, больше чем анекдот о чудаке.
Был такой фильм 1978 года «Объяснение в любви». Правда справочник услужливо подсовывает изделие «Казахфильма» с таким же названием «В Казахстане в геологической партии работает шофёр Байкал, любитель приврать без умысла – рассказать неправдоподобную историю, да так ввернуть, чтоб было и весело и страшно одновременно. Но однажды он встретил и полюбил Анналь, которая уже много слышала от людей про краснобайство и лень своего ухажёра. Но Байкал решил не отступаться от любимой – и ради себя самого решил больше не сочинять и ударно работать».
Но нас интересует не история шофёра, а фильм, снятый по книге Габриловича «Четыре четверти», что называется «Объяснение в любви» – там интересующая нас фраза повторяется. Сценарист Павел Финн сделал из книги нечто совсем другое.
Это фильм о нелюбви, фильм не о любви – как письма Шкловского из Берлина.
Есть воспоминания Игоря Дедкова, который пишет: «Видел по телевидению фильм Авербаха по сценарию Габриловича из жизни журналиста и писателя в тридцатые-сороковые годы. Главного героя играет Ю. Богатырёв. Думаю, что фильм абсолютно фальшивый. Сквозящий автобиографический мотив притязает на что-то значительное, на характерное и типическое. Герой даже рассуждает о том, сколько много его поколение видело и пережило и “мы” не смеем эту память растранжирить. На самом деле герой мало что видел и мало что пережил, и, в сущности, он просто-напросто благополучен (о всяких там репрессиях и всей атмосфере тридцатых годов – ни слова, ни намёка), а нам предлагают воспринимать его как фигуру едва ли не драматическую и положительную. Значит, и правда хочется Габриловичу себя увековечить, объяснить, поднять собственное значение. А я припоминаю его воспоминания о том, как жил на одной площадке с М. Булгаковым, и, видимо, жил, презирая этого неудачника, что-то там стучащего на машинке за стенкой... Проходят годы, и благополучие оттеняется чьей-то бедой, несчастьем, действительным состоянием народа, и тогда благополучным, во всяком случае, самым совестливым из них, становится стыдно» .
Но феномен как раз в том, что сценаристом выступал Финн, а Габрилович написал книгу контр-политическую, фактически о том, что политика-политикой, а человеческие отношения оказываются самым важным. Или, иначе говоря – политические переживания в конечном счёте слабее любви или тоски.
Дедков был довольно интересный человек – для тех, кому достаёт времени для археологии и неспешного чтения. Дело в том, что он один из последних, если не последний литературный критик. Ведь русская критика, идущая от пушкинских времён, через весь XIX век и почти весь XX закончилась как раз тогда – может быть именно в «Новом мире». Сейчас есть публицистика и рецензирование, довольно много эссеистики. Есть и масса литературоведения, выдающего себя за критику. Но критики, той, настоящей кртитики с «установками» и «направлением» уже нет.
Итак, в фильме по книге Габриловича «Четыре четверти» два героя едут по фронтовой дороге.
Главный герой – военный корреспондент едет со своим товарищем в машине, что называлась «эмка».
Это самое начало войны, и на них ещё форма старого образца.
Одного из них играет артист Богатырёв, а другого, его зовут Всеволод Николаевич Гладышев – артист Лавров. Со своей трубкой он очень похож на писателя Симонова. Он удачлив во всём, и в любви тоже.
А вместе они похожи на других людей, военкоров Лапина и Хацревина, сгинувших при выходе из окружения в 1941 году.
Героя Богатырёва, главного героя, все зовут просто Филиппок, потому что жизнь им пренебрегает.
Он говорит своему спутнику:
– Поэт Хлебников был очень несчастен в любви… – и дальше он почти точно цитирует Шкловского – о том, что писать надо лучше.
Но тут же прилетает немецкий самолёт, и вот уже эмка с убитым шофёром стоит, уткнувшись капотом в реку. Гладышев ранен и не может идти. Он быстро слабеет. И, в конце концов, успешный человек умирает в обществе неуспешного где-то под мостом.
Жизнь довольно жестока, не только любовь.
Но тут я скажу довольно опасную вещь. Хлебников сказал эту фразу без свидетелей – свидетели не нужны, когда человеку приехали сообщить о нелюбви.
А зная, как Шкловский обходился с цитатами, мы не можем быть уверенными, что Шкловский не придумал всё это – и шерстяные облака, и жестяные волны, и поэта, который сгорбившись, как птица спрашивает недоумённо: «Вы знаете, что им нужно?»
Это куда более отчаянные мысли, чем рассказ о своём и чужом блуде".


Извините, если кого обидел

Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 14 comments