Оправдания лишь усугубляли моё положение. Мы всю оставшуюся дорогу гадали о сути этой фантастической игры.
Отправными пунктами были наличие процесса, внешний вид цветка ромашки и мысль о том, что девочка проиграла.
То, что выдали на гора технократические мозги, я не рисковал поведать даже в мужским компаниям.
Но как-то навстречу из троллейбуса вывалилась толпа моих приятелей. Вместе с ними я отправился есть пончики. Стоя в очереди с известным знатоком вопроса, я, как бы невзначай толкнув его локтем, спросил:
- Женя, а не знаешь ли ты, что такое «игра в ромашку»?
Женя произнёс, вытягивая слова как макароны из тарелки:
- Ну-у, не знаю, это, кажется, когда все собираются и пробуют, у кого лучше получится... Ну, кто кричит громче, что ли...
Я понял, что мой собеседник некомпетентен. Впрочем, и другие мои знакомые ничего не могли сказать по этому поводу. Делились они на три категории: недоумённо вопрошающих, а что, дескать, это не тогда, когда отрывают лепесточки, любит не любит, и всё такое прочее? - с ними я просто не разговаривал, людей, не имеющих чёткого представления об этом важном вопросе, таких же, как мой пончиковый знакомец, и третьих...
Третьи были хуже всех, в ответ они наклоняли голову, снизу заглядывали в глаза, и, произнеся в ответ долгое «аа-а-ааа», уходили.
Но...
