***
– Биографию одного человека.
– Вам нравится писать биографии? Чем это отличается от прозы?
– Их можно писать по-разному. У меня выходит как раз проза.
Тут важно соблюдать баланс между документом и читательским интересом.
Вот мой персонаж – случай особый. Это очень трудно, потому что он всю жизнь всех путал и придумывал свою биографию наново.
Но ещё труднее это из-за того, что в самом случае приходится писать сразу несколько биографий разных людей. Тек кто в близком круге и тех, кто был случайно знаком с персонажем.
Я сейчас по делу читаю множество мемуаров.
Я и раньше читал их много, потому что работал в газете, занимавшейся рецензиями. Всяк хотел рецензировать какого-нибудь Памука, или, на худой конец, Пелевина. Я же был покладистый, и писал про всё то, от чего отказывались коллеги – про детскую литературу, про справочники и, разумеется, мемуары.
Но после того, как я написал сам пару биографий, то понял, насколько это полезно. Вообще, всякий человек должен написать чью-нибудь биографию. Можно родственников, но лучше какого-нибудь упыря типа Наполеона.
И, написав эту биографию, ты понимаешь цену поступков и тщетность человеческих амбиций.
Всё просеивается через время.
Люди проживают свою жизнь начисто, и большая часть того, что их волновало, оказывается неважным – это великое свойство времени.
От человека остаётся вовсе не то, на что он рассчитывал.
Иногда от человека остаётся даже не портрет, а ухо. Или часть щеки с бородавками.
Это очень полезно понимать – что никто не придёт на твою выставку «20 лет работы». И бестолку кричать, что ты талантлив, умен, смел... Что если бы ты жил нормально, то из тебя мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский... Я зарапортовался! Я с ума схожу! Ну и далее в том же духе.
Мир очень мудр, и, одновременно, жесток.
– Обязательно написать (биографию)? Или иначе всю эту кропотливую работу вряд ли станешь делать и так ничего и не поймешь?
– Когда ты описываешь чужую жизнь, ты отжимаешь из неё воду дней, всё то, что заботит меня и вас. Оказывается, что квартирный вопрос, простуды, большая часть влюблённостей, обиды – всё это не интересно. У меня есть один рассказ, где герои говорят: «Тут дело не в этом, – сказал просто успешный человек Леонид Александрович. – Ну вот попадаешь ты в прошлое, раззудись плечо, размахнись рука, разбил ты горячий камень на горе, начал жизнь сначала. И что ты видишь? Ровно ничего – есть такой старый анекдот про то, как один человек умер и предстал перед Господом. Он понимает, что теперь можно всё, и поэтому просит:
– Господи, – говорит он, – будь милостив, открой мне, в чем был смысл и суть моей жизни?
Тот вздыхает и говорит:
– Помнишь ли ты, как двадцать лет назад тебя отправили в командировку в Ижевск?
Человек помнит такое с трудом, но на всякий случай кивает.
– А помнишь, с кем ехал?
Тот с трудом вспоминает каких-то двоих в купе, с кем он пил, а потом отправился в вагон-ресторан.
– Очень хорошо, что ты помнишь, – говорит Господь и продолжает:
– А помнишь ли ты, как к вам женщина за столик подсела?
Человек неуверенно кивает, и действительно, ему кажется, что так оно и было.
– А помнишь, она соль попросила тебя передать...
– Ну и?
– Ну и вот!
Никто не засмеялся.
– Знаешь, это довольно страшная история, – заметил я.
– Я был в Ижевске, – перебил Сидоров. – Три раза. В вагоне-ресторане шесть раз был, значит. Точно кому-то соль передал.
Ясно, что не проблема, не то что соль что кому то там не передали. Беда-то в том, что всю правду про соль мы всегда узнаём только когда голышом стоим перед какими-то позолоченными воротами».Так вот, попытка написания чьей-то биографии (вне зависимости от таланта автора и успеха предприятия в целом) – это поиски тех моментов, когда человек передавал соль. И это тот опыт, что тебе показывает: соль передают очень редко.
Извините, если кого обидел
