***
– Литературная судьба С. Кржижановского – это что такое? Почему совсем не печатали и почти забыли?
– А там часто бывает – голос его был негромок. Как-то он был не в стиле эпохи – не проявила она к нему интерес. С другой стороны, его именно поэтому и не умучили. Миновало зёрнышко жернова.
***
– Для начала я бы попросил вас указать, где это такое Борис Леонидович сказал. Верна ли цитата, и всё такое – а то ведь окажется, что не Пастернак, не говорил, и не так, не то, и не по тому поводу. Императив «русский должен быть православным» обсуждался ещё давно. К примеру, когда Пастернаку было двенадцать лет князь Сергей Волконский написал доклад «К характеристике общественных мнений по вопросу о свободе совести», где в общем, говорил об этой максиме, и, мягко говоря, её не одобрял.
Что касается формалистов, так это и вовсе не ясно – писателей среди них было немного – да что там, всего двое, и очень сложный вопрос, без чего они обошлись, а без чего – нет. А про меня уж и говорить нечего.
Ср. «Я хочу спросить вас, – говорю я наконец. – Вы веруете в Бога?
У Сакердона Михайловича появляется на лбу поперечная морщина, и он говорит:
– Есть неприличные поступки. Неприлично спросить у человека пятьдесят рублей в долг, если вы видели, как он только что положил себе в карман двести. Его дело: дать вам деньги или отказать; и самый удобный и приятный способ отказа – это соврать, что денег нет. Вы же видели, что у того человека деньги есть, и тем самым лишили его возможности вам просто и приятно отказать. Вы лишили его права выбора, а это свинство. Это неприличный и бестактный поступок. И спросить человека: «веруете ли в Бога?» – тоже поступок бестактный и неприличный».
***
– Есть ли в вашем мире человек, выдерни которого из мироздания – и оно всё расползётся, как свитер вязаный?
– Нет. У меня есть довольно много людей, без которых мир неполон. И если что-то с ними случится, то скорбь моя будет со мной до смерти, ничто не восполнит их исчезновения и всё такое. Но расползание мироздания – это процесс быстрый, ощутимо долго его могут почувствовать только очень трепетные люди.
А наш век довольно чёрствый.
– А какой век был мягким и трепетным?
– А это как для кого. Вот, к примеру, для писателей ХХ век был хорош – они были в цене, а во второй половине этого века, когда их риски в России минимизировались, так и вовсе русскому писателю незаслуженное счастье подвалило. Зато теперь им карачун, а вот дизайнерам, которых при писателях-то за людей не держали, наоборот – слава и почёт. Вот одни, к примеру, ровно минуту мост дизайнили, а им за это государственную премию дали.
Извините, если кого обидел