– Как называется ваша первая прочитанная в жизни книга?
– Нагишкин Д. Храбрый Азмун. Амурские сказки. Рисунки автора. – М. – Л.: Государственное Издательство Детской Литературы Министерства просвещения РСФСР, 1949. – 231 с.
– Как называется последняя прочитанная вами книга?
– Я задумался – потому что вдруг обнаружил, что не знаю. Вот я только что закончил «Кюхлю» Тынянова – я как-то пытался читать эту книгу в детстве, а потом отчего-то бросил – не от отвращения, а не помню отчего. Но сейчас я её не читал, а прослушал в наушниках, поэтому такой ответ не годится.
Потом начинаешь думать дальше – ведь прочитать, это наверное именно «прочитать», а не прочитать две главы в разных местах книги, сделать выписки и закрыть – так-то я бы ответил это дневники Чуковского и «Сентиментальное путешествие» Шкловского.
Что же я именно «прочитал»? Наверное, книгу Басинского «Лев Толстой: Бегство из рая», но это было весной.[1] Что же я прочитал летом?
По-моему, это очень увлекательное расследование, позволяющее мне сделать вывод о том, что я стал читать фрагментами.
А вопрос был простой, не так чтобы распространённый.
– Что сейчас модно читать? Кого сейчас модно читать?
– Вообще-то сейчас модно читать non-fiction. К примеру, книги, наставляющие в смысле жизни – вон, как какой-нибудь Нассиб Талеб.
– А где это у Талеба про успешность? У него больше про непредсказуемость, шарлатанство финансовых аналитиков, про кризисы и прочие реалии жесткого и несправедливого мира, что «успешные и позитивно-мыслящие» предпочитают не замечать.
– Ну, конечно, не про успешность в смысле «Как заработать миллион». Но стоит пояснить своё отношение – вокруг этой книги странное облако. Дело в том, что бывают такие книги, которые тебе хвалят заведомо странные люди. Например, так мне хвалили Ричарда Баха – то есть, вот книга, что объяснит тебе всё. И не то, чтобы я не верил в то, что бывают книги, объясняющие всё, но как-то велик риск нарваться на сектантов. (Сектанты тут – это такое расширенное понятие). Я сектантов не люблю, потому что у них чуда не бывает, сколько бы тебе не твердили, что перед тобой небо в алмазах, только оторви попу от стула и сделай пятнадцать приседаний. Чуда нет. И если ты смотришь внимательно, то видишь только нейлоновый полог и сплющенных комаров на нём.
В обществе устойчивый спрос на книги-рецепты, написанные бодрым убеждающим тоном. Но этот бодрый тон на меня не действует.
И я понимаю, что просто так уже я этот текст не могу читать, а мне нужно его читать с таким внутренним арбитром, чтобы и внутренний сектант высказался, и внутренний экзорцист. А арбитр их должен рассуживать.
Но разбираться с этими деталями – труд, труд тяжелый – ну его.
У этих книжек-объясняющих-жизнь-как-она-есть наличествует такая особенность – пройдёт волна ажитации, и все начинают говорить «Эко мы повелись, это же не кровь, а клюквенный сок». И все говорят, что давным-давно подозревали, что это смесь Коэльо с Карнеги, а хвалили из вежливости.
Кстати, Карнеги действительно учит жить, и советы его толковы – включая запомнившийся мне – «поздравляйте людей с днём рождения, потому что вы можете оказаться единственным человеком, что поздравил кого-то, кто в этот день оказался одинок». Мне безо всякой прагматики это показалось верным.
Так и с прочими такими книжками – я всё время рядом с ними чувствую себя в магазине на диване.
А у нас, я думаю, что модной литературой в глазах общества сейчас является проблемный роман с реальными персонажами, которые должны угадываться или почти угадываться читателем.
Скажем светский или политический роман, в котором узнают медийных персон. Вариантом такой образовательной беллетристики является этнографический роман. Роман, написанный каким-нибудь папуасом, книга, в которой сюжет и стиль слеплены редакторами, а книга интересна тем, что про папуасов. Или про нищих афганцев. Или про эскимоса с каким-нибудь чувством снега. Прекрасно, если автор в такой книге пишет собой и себя…
Но это «внешняя мода», незатейливая. Более интересная мода на роман-притчу – текст, который может и не содержать прямую мораль, но при этом иметь парадоксальный сюжет. Вот как «Парфюмер» Зюскинда. Сделаешь шаг вправо от этого канона – попадёшь в что-то заумное. Сделаешь шаг влево, наступишь в какого-нибудь пошлого Коэльо. Но с модой всегда так – по подиуму надо ходить прямо.