Дело в том, что образ войны 1812 года создан двумя произведениями. Всего двумя – тысячи мемуаров и исследований провалились куда-то, а Отечественная война состоит из двух текстов – «Войны и мир» графа Толстого и пьесы «Давным-давно» Гладкова. Причём, неизвестно, из кого больше.
Александр Гладков был человеком чрезвычайно интересным, и эта пьеса как бы задавила все прочие его пьесы и стихи. Но приключилось ещё то, что история кавалерист-девицы, девушки, переодетой юношей, взятой напрокат из Шекспира. Сама Надежда Дурова романтического и привлекательного в себе несла мало. Это переодетая Виола среди русских осин. «Двенадцатая ночь» превратилась в «Двенадцатый год».
Гладков, замечу, изобрёл ещё поручика Ржевского. (Этот поручик потом породил советского д'Артаньяна и вообще множество персонажей).
В анекдотах поручик Ржевский часто встречается с Наташей Ростовой. Некоторые горячие головы считают, что по логике своих создателей он служил в том же полку, что и Николай Ростов.
Но судить о полковой принадлежности по советскому фильму 1962 года, где мундиры причудливы, а цвета и вовсе удивительны – не стоит.
Несколько русских городов спорят о Ржевском, будто о Гомере – с каким из них связан прототип героя.
Их десятки. Венёвский подпоручик Ржевский наряжается на маскарад печкой, причём «Спереди был затоп, сзади отдушник. Кругом обоих закрытых пока отверстий были крупные надписи: «Не открывайте печку, в ней угар». В маскараде держали все себя очень вольно, а такая надпись поощряла всех открыть печку и в неё посмотреть. Всякий видел голые члены мужчины, спереди и сзади. Одни плевали, другие хохотали».
Но маскарадов, равно как уездных городов с изобретательными поручиками хватало.
Речь не об этом - о том, что великая книга о русской жизни смыкается не то что с пьесой - с опереттой, породившей сотни анекдотов о жопах и хуях.
Извините, если кого обидел
