Книга прерывается моментом отъезда, расставанием, прощанием с той жизнью, в которую уехавшие никогда не вернутся.
Однако есть и иная, тайная жизнь, не рассказанная в книге. Осоргин был из виднейших масонов. Привлёк, кстати, в ложу Гайто Газданова, одну из самых непростых фигур в русской эмиграции, стоящую особняком. Писатель Газданов и писатель Осоргин, уже действительно превратившийся в философа обменивались масонскими записками. «Брат Газданов» – так и писалось в них.
Это особый мир левобережного Парижа, ставший несколько десятилетий спустя колыбелью гошистской революции 1968 года. По личным впечатлениям я помню, насколько призрачен мир этой части города – старое и новое мешаются, масон идёт рука об руку с философом, хасид соседствует с правоверным католиком. Впрочем, масонство – тема особая.
Архаическое отношение к смерти в романах Газданова – таких как «Призрак Александра Вольфа», быть может, имеет корни именно в этом знакомстве. Влияние, которое оказал Осоргин на свой круг русского Парижа огромно. Оно так же загадочно как тайные доктрины.
Он возделывал свой сад – в переносном и прямом смыслах. Растил сад на парижском пустыре.
