Кондратьев стал думать и вдруг с изумлением и ужасом обнаружил, что у него нет большой мечты. Тогда, в начале ХХI века он знал: он был коммунистом и, как миллиарды других коммунистов, меч-тал об освобождении человечества от за-бот о куске хлеба, о предоставлении всем людям возможности творческой работы. Но это было тогда, сто лет назад. Он так и остался с теми идеалами, а сейчас, когда все это уже сделано, о чем он может еще мечтать?
А. и Б. Стругацкие. Полдень, XXII век.
