- Да, Вовка, "Беломор" - папиросы не для пиздежу, не для пиздежу, - говорил, выкидывая окурок в ведро, пьяный лысый Аврутов.
- Быстренько, скоренько, десять копеечек... - говорил второгодник Стрекопытов, протянув руку.
- С Вас штрафной, уважаемый! - говорил, отвешивая щелбан, учитель труда Борис Иванович.
- Волк меня ешь! - говорила, завернувшись в шаль, изящная Аня Широкова.
- Знаешь, Боба... - говорил Иванов и замолкал надолго...
- Ля-ля-ля! - говорила, когда была чем-то недовольна, девушка, которую мне пора бы забыть.
- Однако вас с Захаровым нужно слушать вместе, потому что ты Володя, говоришь красиво, а Захаров - правду, - говорил, в свою очередь, Олежек Лобанов, протирая пилоткой очки.
- Погубит вас любовь к дефинициям, милейший, - говорил, сидя на картофельном поле Игорек Хатунцев, по прозвищу "Слон".
Так они говорили, говорили и говорили, а между тем мне тогда исполнилось 23 года.
