История про колхозы и соратников

Всё чаще я убеждаюсь в сложности одного эстетического выбора – причём именно эстетического, а не этического.
Мы все знаем историю, рассказанную Довлатовым (это важно, что она рассказана им – потому что в сухой документальной версии она была бы мене красива), про больного Бродского, которому, чтобы развлечь, говорят, что Евтушенко с трибуны Съезда выступил против колхозов. «Если Евтушенко против колхозов, то я – за»,  выдыхает Бродский.
Так вот, часто рядом со мной случаются события, которые меня не то, что бы раздражают, но вызывают во мне недоумение.  Потом оказывается, что ты не один такой, и люди группируются на почве раздражения – неважно к чему, к дурному поэту, напыщенному дураку, новому проекту правительства (Да, а какже – разве из Назарета может быть что хорошего),  и вот рождается такой солитон, то есть уединённая волна, что движется как частица.  То есть, образуется группа людей, которая существует как бы сама по себе, уже не нужно ничего проверять, а можно просто присоединиться. Потом соратники уже не извлекают ироничную мораль из того, что мы вместе нашли в быстро меняющемся человеческом море. Они гогочут, и ты понимаешь, что они ничем не отличаются от тех, над кем вы раньше подтрунивали.
Нет, объекты насмешки не стали лучше, они всё так же дураковаты и напыщенны. Но ты вдруг ощущаешь себя  водиночестве.
Нет, где-то в отдалении стоят несколько человек, не растерявших иронии и добродушия. Но между вами беснуется толпа. Это толпа хороших людей, которые хотят примкнуть. Это хорошие люди, которые, собственно, и составляют человечество.
И, на самом деле, других нет, это в каждом из нас.
И вот оказывается, что лучше с колхозами.

Извините, если кого обидел