При этом я уже не могу вам спокойно рассказывать, что я видел, как Мандельштам читает в Петрограде эти стихи, а так же мне неловко вспоминать, что я помню Софию ещё действующей мечетью в двадцать первом году…
Поверить в это было можно, потому что он потратил на произнесение этих слов минут пятнадцать.
Мы заговорили о предательстве генуэзцев.
- Знаете, - сказал я, - что укрепляет меня в предопределённости этой истории с падением города? Так это то, что говорят о пушке Урбана. Ведь азиатские пушки не стреляют. И пушка Урбана, предок Царь-пушки, цареградской пушки, тоже сначала взорвалась.