Моя любовь к Востоку была осторожна, не оттого, что я был либералом. Я не был даже западником.
Эстетика сералей и турецких халатов была мной осмотрена давно - у неё, собственно, была давняя традиция - в Европе ещё при Готье была мода на всё турецкое.
А я знал, например, что со времени Мехмеда II претендентов на престол убирали неукоснительно. Так же неукоснительно, будто мусор, убирали из гарема проигравших в любовной междуусобице.
Был какой-то султан, что подбивал сапоги серебряными гвоздями. И придворные, слыша цоканье сапог о камень, разбегались по коридорам и прятались по нишам. А некоторые девушки за всю свою жизнь так и не видели султана.
Роксолана была хитрой и жестокой. Будучи женой Сулеймана I, она добилась того, что сына ултана Мустафу задушили шёлковым шнурком прямо на глазах отца, а сын Роксоланы наследовал трон. Стал он известен позднее как Селим Пьяница.
Теперь в гареме сидели какие-то чучела. Чучела не турков, а негритянских евнухов.
В каменных мешках стояло эхо от писка раций современных хранителей в форме. Евнухами они, по крайней мере, не выглядели.
Извините, если кого обидел