Однажды меня пригласили на одно такое мероприятие - по ошибке. Статус мой был - "лицо, состоящее при свидетеле".
Меня везли, пока я не очутился в какой-то квартире. В этой квартире стояла суета, похожая на похоронную. Видал я такое на похоронах, когда все мнутся, а блины с водкой маячат в отдаленной перспективе. Приглашённые толпами жались к стенам, медленно разворачиваясь лицом к проходу, пропуская кого-то по коридорам.
Наконец, молодые проследовали в ЗАГС, выйдя вместе, но потом сев в разные машины. Тогда в ЗАГСах они назывались "брачующимися". На свидетелях же были надеты через плечо ленты. На лентах горела надпись: "Почётный свидетель". Так что свидетели они не настоящие, а как чукча-академик: почётные.
К брачующимся постоянно подбегал человек и, между прочим, спрашивал:
- Фотографа не заказывали? Ваше де-е-ело.
На конце там не восклицательный знак или вопросительный, а оскорбительно-недоумённый. Что, дескать, жметесь?!
Брачующихся вызывал металлический вокзальный голос, а внутренность помещения больше всего напоминала не вокзал, а крематорий. Чаще всего я слушал Мендельсона, но кто-то заказал "Yellow submarine". Тогда было модно снимать выход видеокамерой - от этих услуг отказаться было невозможно. Результат тут же предъявлялся - с хрипами, шумами и бегущей у края кадра милицейской цифирью.
Мы приехали на Ленинские горы, где сновали "Чайки", стояли пузатые туристические автобусы, толклись иностранцы, а смотровая площадка была заляпана липким шампанским.
Когда я учился рядом, то мокрый и грязный, пыхтя, бегал вдоль Москвы-реки по скользкому склону, уворачиваясь от хрустальных бокалов. Называлось это - физкультура.
Снова сели в машины и поехали. За окошками кончился город, пошли перелески и поля.
Наконец, нас ввели в ресторан.
Тут я захотел сесть, но понял, что места-то для меня и нет.
То сяду с какой-то рахитичной девицей - придёт муж и ласково тронет меня за плечо. Примощусь рядом со старичком, похожим на пианиста Горовица - подползёт его жена, смахивающая на черепаху, и сгонит меня со стула. Все уже сели, а я болтаюсь вне строя.
Все уже накололи на вилки первый грибочек, налили большие и маленькие рюмки, звякнули тарелками. Капнули на соседкины платья, опрокинули что-то, наконец, а я всё бегаю - ищу себе места.
Уф, сел.
В самом дальнем углу.
Слева сидела величественная дама, похожая на воблу в костюме, дальше - её сестрица, а справа жевал какую-то траву человек с фотоаппаратом.
Чего бы ухватить? Вот маринованный огурчик... Ох, унесли!
Нацелюсь-ка я на колбаску. Куда, куда!
Ну да без колбаски проживем, всё равно до выпивки мне не дотянуться, а минеральная вода вокруг меня уже была выпита родственниками.
Они же неодобрительно посматривали на меня: кто, дескать, такой, и не просто ли он пришёл поесть на дармовщинку?
А мне и есть-то нечего, хрустел я единственно зелёными химическими огурцами.
- Что это вы ничего не пьёте, - спросил меня краснолицый человек.
- Служба не позволяет, - ответил я злобно.
- А где это вы... Ик!.. работаете?
- Да в одной не очень популярной теперь организации, - отвечал я.
- А-аа... - понимающе закивал головой краснолицый и, на всякий случай, отсел подальше, кого-то ещё спрашивает:
- Как зовут жениха, а?
- Денис Михайлович!
- А отца жениха?
- Сергей Львович!
- Э-ээ, - запутался краснолицый в непостижимой логической задаче и поник головой.
Но тут запели - по очереди, а потом все вместе.
- О чём дева плачи-и-ит, о чём дева плачи-и-ит... - заголосила пожилая родственница невесты. Голос её вибрировал, и в такт ему звенели бокалы на столе.
Одно крыло стола стало подпевать ей, другое затянуло ещё что-то - кажется, про степь и ямщика. В этот момент неизвестный ублюдочный человек с кривыми зубами просунул в дверь свою рожу, ухмыльнулся и исчез.
Сразу же заухал, задребезжал магнитофон, и побежали в пляс старухи, высоко задирая сухие ноги.
Больше я ничего не помню до того самого момента, пока не понесли невесту, стуча ей о стены.
Пока я не пал в какие-то кусты, вскоре заблудившись в поисках ночного автобуса.
лучший подарок автору - указание на замеченные ошибки и опечатки
Извините, если кого обидел.
