.
Однажды я пришёл к Ване Синдерюшкину вешать книжные полки. Мы жужжали и стучали, а потом кряхтели и стонали. В спины нам мигал научно-познавательный телевизор.
Мужской строительный или ремонтный разговор - особое искусство, а говорили, мы, разумеется о репродукции. Ну и, отчего-то, об экспериментах по оплодотворению обезьян людьми.
Синдерюшкин сказал, что с самого утра, как предчувствие этой темы, в его голове крутилась фраза: "Я знаю, что найдётся множество людей, которые сделают это, не моргнув глазом - и за меньшие деньги. Но именно поэтому должен быть человек, который не сделает этого никогда. Ни для рекламы, ни для денег". Я, держа книжную полку плечом, отвечал, что это чрезвычайно благородно, а фраза сгодится для письма какой-нибудь девушке. Потом я рассказал ему, как, довольно давно, я попал в телевизионный ящик. Меня посадили в мягкое кресло и спросили, целя фонарём в глаз, готов ли я поставить на себе эксперименты по скрещению обезьяны с человеком. Меня, впрочем, считали человеком. Мужской особью этого вида.
Передача, куда я попал, была о экспериментах профессора Иванова, что безуспешно велись в двадцатые годы. И спрашивали меня, в заключение этого бредового разговора, смог бы я помочь науке. Начал я плести в ответ какую-то чушь, что-то безнадёжно вменяемое - что вот убеждения не позволяют и Богородица не велит. Нужно было бы блеснуть цитатой из тех же двадцатых - "Можно привить гипофиз Спинозы или ещё какого-нибудь лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высоко стоящего. Но какого дьявола? - спрашивается. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может родить его когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого! Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар".
Но цитаты я, разумеется, не помнил, и занять пафоса у классика не вышло. Как всегда, лучший ответ я придумал в обшарпанном телевизионном лифте. Это было то, что французы называют l'esprit de l'escalier - только именно ascenseur de personnes.
- И вот, Ваня, вот что я скажу: есть эволюция вопроса, который сначала формулируется "как?", а потом превращается в вопрос "зачем?". Человечество уже столько раз озадачивалось вопросом "как?", решало его, придумывая как, но тут же возникал клубок проблем, упирающийся в одно "зачем?". И "зачем" всегда оставалось без ответа.
В этот момент полка, медленно выворачивая винты, рухнула вниз, обдав нас запахом гнилой штукатурки и пыли. Мы с Синдерюшкиным помолчали, тупо глядя в угол.
И, наконец, я закончил мысль:
- А, может, мне просто нравится традиционный способ размножения. Я пробовал, да. Пробовал!
Извините, если кого обидел.
