.
Хорошо было Довлатову писать "Чемодан". Это очень верная форма. Человек озирается в одиночестве. Вокруг него вещи - каждая вещь имеет свою историю. Окружённый всеми этими одушевленными вещами, ты понимаешь, что именно они и являются в прямом значении этого слова сувенирами.
Вот и я перебирал посередине города К. содержимое свое чемодана:
- кроссовки, купленные с помощью одного из друзей Кравцова;
- сломанное зарядное устройство, подаренное мне Сальниковым;
- приёмник "Вильюс", описанный мной в "Новом мире";
- подвесная сумка под пиджак, сшитая мной самим;
- чёрный кожаный банан, купленный мной у Светы Пузаковой;
- диктофон, который я приобрёл за первый большой гонорар;
- ручка из Volksbank'a Rottenburg'a, след посещения его в прошлом году;
- немецкий (ГДР) пиджак, в котором я хожу уже десять лет;
- жилетка, принадлежавшая сестре моего несостоявшегося тестя;
- томик "Евгения Онегина", который я повсюду таскаю за собой;
- свитер, подаренный мне Серёжей Тыквенко;
- и, собственно, чемодан, что оставил в моём доме, убежав, один бандит;
Больше вещей нет. У Довлатова их было ещё меньше, но он ехал туда, где его ждали. А я жил там, где мало кого интересовал. Довлатова - даже не рукописи, а опубликованное, понимаешь, что главное в стиле - переприсваивание реплик персонажам.
Сделать бы из довлатовского трёхтомника двухтомник - переписав его вещи и убрав повторы. И при тираже 110.000 экземпляров можно было бы в тексте писать формулу воды не как Н20, а как Н2О.
На всё это хмуро глядел Гаусс со своим хитроумным инструментом, обживший 10 DM.
Извините, если кого обидел.